Автор DJ BASS в Nissan Leaf AZE0 (Ниссан Лиф)

[Ravshanovich]

Дринк шоу!

Однажды работал я с геологами в Республике Куба. Геологи - народ веселый. Решили, что КУБА - это такая аббревиатура: Когда Уеду Буду Алкоголиком. Ни одного трезвого вечера не помню, хотя именно тогда в СССР свирепствовал сухой закон, коснувшийся и нас - из посольства постоянно поступали депеши об усилении борьбы с пьянством и прочей аморалкой. Но посольство в Гаване, а мы в глухих полях и джунглях. А геологи и буровики как с полей приезжают потные, грязные и злые, так ежели не выпьют, то злыми и останутся, а какой мир-дружба с местным карибским населением в таком состоянии может быть? Вот каждый вечер и начинался процесс. Причем каждое утро дружно решали, что это был последний раз. Однако вечером происходило примерно следующее:

Приезжает домой буровой мастер Толя (парторг по совместительству). Долго меряет шагами комнату, хмурит брови, временами задумывается и останавливается, нервно курит. Потом машет рукой, лезет под диван, достает из припрятанного для своего прощального банкета ящика коньяка бутылку, ставит на стол и говорит: "Андрюха, ну давай что ли..." После чего мы даем под жареные бананы, тушенку и авокадо. После чего возникает мысль: "А пойдем к геодезистам!" (они в соседней квартире живут). Берем еще бутылку и идем к геодезистам.

А в это время геодезисты ходят по комнате, нервно курят и стараются не смотреть друг другу в глаза. На сковородке скворчит пойманная вчера дорада, но аппетита как-то нет. И тут приходим мы, и геодезисты облегченно вздыхают, видя, что нам уже хорошо, и совесть их чиста, потому что это не они пьянку затеяли, а вовсе парторг с переводчиком. И коньяк под дораду с лимончиком выпивается, и мы с геодезистами идем этажом выше - там у нас кавказская диаспора живет.

Грузин Шалва, осетин Саша и армянин Эрем (можно Ерема) уже поужинали на сухую и сидят в креслах-качалках, мрачно уставившись в телевизор. Наше появление вызывает бурное оживление в виде выставления на стол коньяка, очистки ананасов и манго и включения любимой всеми кавказцами магнитолы Панасоник 777 на полную мощность. После чего мы все вместе идем в соседний подъезд.

А в соседнем подъезде, оказывается, кто-то уже стал инициатором процесса, и мы радостно и удивленно встречаемся во дворе, потому что они тоже шли к нам. И мы садимся за длинный стол на улице, и тащим туда все закуски, у кого какие есть. А люди смотрят в окна, и завидуют, и сами выходят во двор с охапками еды и питья.

А наутро, сидя с помятым видом у подъезда в ожидании автобуса, обсуждали вчерашнее и дружно решали, что все, пора прерваться, а то это начинает принимать какие-то дикие формы, и надо же иметь какие-то пределы и т.д. и т.п.

А вечером приезжает домой буровой мастер Толя и долго меряет шагами комнату, и хмурится, и нервно курит, и машет рукой, и лезет под диван...

Но однажды произошло событие, которое прервало череду этих однообразных тихих тропических вечеров. То есть пьянки и до этого прерывались, ведь мы работали в поле (так это называлось) по 20 дней без выходных, а потом на 10 дней разъезжались по домам к семьям, отдохнуть от работы и алкоголя.

В этот раз процесс шел какими-то особо ударными темпами, и когда мы сидели еще только во второй или третьей квартире, все были уже весьма хороши. И тут к нам заходят какие-то кубаши во главе с какой-то дамой, очень напоминающие не то банду разбойников из мультфильма "Бременские музыканты", не то домком из "Собачьего сердца".

Мы радостно мычим и наливаем еще три стакана и ставим еще три тарелки. Кубаши вежливо выпивают за нерушимую дружбу и т.д., закусывают, и переходят к делу. Объяснять суть дела им приходится очень долго, поскольку все шумят и говорят между собой, а у переводчика рот занят, да и вообще он тоже не сразу въехал в суть сказанного. Когда же въехал, то как-то сразу несколько протрезвел. Когда же ему громким криком удалось призвать всех к порядку и объяснить, чего от нас хотят, все тоже как-то притихли.

Оказывается, сегодня какая-то там годовщина высадки десанта Фиделя Кастро с яхты "Гранма", а это, оказывается, большой государственный праздник (а мы-то дураки работали), и по этому поводу в наш поселок прибыло ажно все партийное руководство провинции Пинар дель Рио, и возле нашего общежития собрался митинг, и должен выступить с речью от имени братского советского народа наш парторг. В наступившей тишине мы смотрим в окно, видим многотысячную толпу и о....еваем. Дружно смотрим на мирно похрапывающего в уголке парторга Толю и еще больше о....еваем. После чего я лепечу: "А пускай главный геолог выступит". После всего все орут, что я больше всех о....ел, и вообще это я переводчик, а не они, и вообще иди и отдувайся за всех. Я икнул и пошел вслед за домкомом.

На улице было подозрительно тихо. Толпа расступилась передо мной, и я неестественно твердой походкой направился к только что сколоченной трибуне. Геологи со всего дома высыпали на балконы в предвкушении удовольствия от шоу. Однако я им удовольствия не доставил, до трибуны дошел, и даже на ступеньки почти не спотыкаясь взобрался. Повернулся лицом к публике и тут же двумя руками схватился за перила, чтобы не упасть.

Ты, Юра, человек творческий, тебе не привыкать выступать на публике, хотя, может, и вспомнишь свое первое выступление. А я увидел толпу, как мне тогда казалось, до горизонта. Такое ощущение, что все тридцатитысячное население поселка пришло посмотреть на мой позор. И детей, гады, привели. Молча стоят, смотрят на меня и чего-то ждут. Я чувствую, что пауза затянулась, но в голове только одна фраза вертится. Из накануне мною же (я еще и киномехаником был) на этой самой площади показанного кинофильма "Иван Васильевич меняет профессию". Был у нас толмач, - говорит Крамаров, - ему переводить, а он лыка не вяжет. Мы его в кипятке и сварили.

И тут меня понесло. Намертво вцепившись в перила, я гаркнул первую фразу: "Их было всего двенадцать против огромной армии, но они победили. И в этом сила нашей идеи!" Дальше я не помню. По-моему я вообще потерял сознание. Хотя на утро мне рассказали, что говорил я долго, красиво и убедительно, ходил по трибуне, жестикулировал, обращался лично к кому-то в публике, ответил на его фразу так, что все захлопали и засмеялись. Помню только, что в конце я орал: "Вива Фидель" и "Патриа о муэрте", "Венсеремос" и еще какую-то чушь, и толпа тоже орала вслед за мной, поднимая к слепящей, как прожектор луне сжатые кулаки. А геологи, сволочи, вообще вели себя как на футболе: орали, свистели, хлопали, ругались матом и чуть не падали с балконов.

Как я дошел до подъезда, тоже не помню. Может, и донесли меня. Помню только, что дома меня долго неудержимо рвало от пережитого нервного шока и перепитого коньяка. Очнулся только к утру, когда внизу уже вовсю сигналил наш ПАЗик.

По дороге на работу все молчали. Доехали до базы, разбрелись по точкам. Я сижу, перевожу чей-то геологический отчет, а в голове роятся черные мысли, что пора чемоданы собирать, что после вчерашнего найт-шоу меня точно в 48 часов из страны выпрут, как только начальство об этом прознает. Слышу, как по коридору, громко хохоча, идут русские геологи. Гады, думаю, им-то ничего не будет, они с балконов только на это позорище смотрели, а на меня точно кто-нибудь настучит, даже знаю кто. А они заходят ко мне в кабинет и, корчась от смеха, бросают на стол стопку местных газет. Беру одну из них и с ужасом вижу свою фотографию в четверть страницы. А надо сказать, что вид у меня тогда и так-то весьма растаманский был, т.е. с патлами до плеч и бородкой а-ля Карлос Сантана. А тут еще и с рожей перекошенной, со взором горящим и с призывно воздетой дланью. Ну все, думаю, теперь точно выгонят, и начинаю читать текст под фотографией. Геологи замолкают в ожидании моей реакции. Я читаю и потихоньку начинаю сползать под стол.

"Вчера в поселке Демахагуа состоялся митинг, посвященный ...-летию героической высадки повстанцев с яхты "Гранма". С пламенной речью выступил ПАРТОРГ СОВЕТСКОЙ ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ БРИГАДЫ АНАТОЛИЙ КОЛПАЧЕВ".

Тут до меня доходит, что никто меня теперь не выгонит, а наш штатный стукач трижды обгадится со страха, прежде чем на Толика стучать.

Вечером приезжает с работы пыльный, злой и абстинентный буровой мастер Толя, ходит по комнате, косится под диван, и тут я ему торжественно подсовываю газету. По-испански он не шибко понимал, но фамилию свою прочитать смог. Сел на диван с коньяком и с обалдевшим видом стал рассматривать газету, переводя взгляд то на мою фотографию, то на свою фамилию под ней. Долго смотрел, а потом спросил: "А че вчера было-то?"

...Рассказать, что было вчера я смог только через полчаса...

[Ravshanovich]

Вотка!

Ночь. Прохладно, даже холодно. От реки Бии разит сыростью. Скала "Бык" шумит, борясь с водой. Ветерок раздувает костер, но сырые дрова горят плохо. В палатке совсем неуютно, потому мы с Андреем сидим у костра и травим байки.

Неожиданно послышался звук мотора, и вскоре из леса на огонек вышли трое, двое мужчин и женщина. Один из мужчин был худой и длинный, кроме того, он оказался американцем. Его земляки где-то блудили по реке на катамаране, а самого с воды прогнали, оставив в автобусе без одеял и теплого общения. Отличался он еще и тем, что его крупно трясло от холода, потому что на холодном железном полу автобуса крутому янки ночевать оказалось трудно. Что русскому хорошо, то американцу смерть.

Мы укрыли гостей всем, что у нас было, но Джона, так звали американца, продолжала сотрясать дрожь.

Неожиданно Андрей, кстати сказать, барражировавший вокруг гостей босиком, вспомнил, что у нас где-то осталась початая бутылка водки, сбегал в палатку и налил Джону полстакана. Но уговорить парня выпить оказалось трудно. Трясясь и заикаясь, он пытался что-то сказать, но перевести его слова оказалось совсем непросто. Женщина знала немного испанский, который и американец немного знал, а это "немного" превращало разговор в беседу глухих. Потому разговор шел натужно, с хорошего русского на плохой испанский и наоборот.

Но в Андрее проснулся талант дипломата, и он все же уговорил янки пригубить зелье.

Сделав хороший глоток (халява, хоть и мерзкая!), Джон разинул глаза, закашлялся и повалился на землю. Спас его только крутой соленый огурец, да и то пришлось разжимать рот и толкать насильно.

Спутники американца решили, что старуха с косой уже недалече и помчались в автобус за "Кока-Колой", привезенной в немытую Россию аж из самой Америки.

Но пока они бегали, Джон неожиданно ожил, схватил вечно расстроенную гитару, умело пробежался по струнам длинными пальцами музыканта, содрогнулся от ее жуткого звучания, отбросил в сторону и пропел что-то героическое.

Прибежавшие, увидев своего живого подопечного, стали укорять нас, что мы необдуманно упоили дорогого гостя. Но Джон, перестав дрожать, и совершенно без икоты стал беспрестанно говорить, и размахивать руками. Женщина перевела, что парень хочет холодной чистой воды. Мы быстренько сбегали к реке и вручили жаждущему воды из Бии. Вылакав несколько кружек, Джон спросил у женщины, откуда вода. Когда же он узнал, что вода сырая и взята из реки, то в ужасе начал орать на нас. Отравили! Неисчислимая армия микробов заполнила американское брюхо! - перевела женщина.

В гневе забугорный дикарь помчался к автобусу, решив, что последние часы перед смертью лучше провести на железном полу...

Утром за палаткой слышу голос Андрея: "Хаваю еду, Джон!". Выползаю и вижу худого, длинного, рыжего, едва живого, трясущегося всеми членами, замотанного во всевозможные тряпки "немца под Москвой". Это "чудо" протягивает свой стакан Андрею, и мы слышим корявую, но хорошо понимаемую фразу: "Вотка - карашо! Карашо - вотка!"...

[Ravshanovich]

Неподарок.

Вслед за холодной и очень дождливой осенью в город пришла еще более холодная, но такая же мокрая, пусть и со снегом, киевская зима. Киевская зима никогда не была похожа на другие зимы, она была особенной. Да, было бы глупо сравнивать между собой зимы, они все разные, но киевская зима была… Она была крикливой и громкой от раздраженных автомобильных сигналов по утрам, завалившей сложной смесью грязи снега дороги. Она наотмашь била по щекам утром, крепко сжимала в холодных объятиях по вечерам, но все же давала взглянуть на солнце днем.

И она совсем-совсем не была похожа на те зимы, что хотелось и получалось вспоминать сырыми, зябкими вечерами, когда после отбоя они расходились по своим спальням. Там, кутаясь в казенные одеяла, они говорили... Рассказывали о том, что у некоторых было, а у некоторых была лишь возможность представить, как оно могло быть, возможность, которую они получали в этих рассказах.

- Ну да... Нас тогда из-за карантина раньше на каникулы отпустили. Прикинь, на неделю больше гулять! - Темыч зажмурился от удовольствия, проговорив это. - Потому батя и согласился с мамкой, что пора бы уже в Хмельницкий к тетке съездить, как собирались, да ковер в зал оттуда привезти...

- Ага, бывал я в том Хмельницком — вмешался рыжий Дениска, прибывший в Киев электричками аж из самой Одессы, - Ничего так городок, только уж больно местные бабки на базаре прижимистые.

- Кто рассказывает, я или ты? - возмутился Темыч.

- Ладно, рассказывай — примиряюще махнул рукой Денис и умолк.

- Так вот, - продолжил Темыч, - Так как под Новый Год ехали, то я, конечно, знал, что подарок мне там купят, но я же не знал, что вот прямо такой. Я-то думал, ботинки для школы купят или шарф какой, а они... В общем, приехали мы в Хмель...

Они сидели на одной кровати, каждый закутанный в свое одеяло, и рассказывали о том, кто как встречал раньше Новый Год, и какие кому замечательные подарки доставались. Темыч, Дениска и Леха, которого по привычке все звали Дикарем, хотя мало кто уже мог вспомнить, с чего это к нему такая кличка вдруг пристала.

- Так вот, ребзя, приехали мы в Хмель, - продолжил было Тема.

- Т-с! Тихо — прервал его молчаливый, всегда настороженный Леха. - Слушайте.

Все замолчали, невольно повернув головы к двери в их спальню. Обычной белой двери

с большим куском матового стекла в середине. Они сидели тихо, напряженно вслушиваясь в ночную тишину коридоров приюта.

- Анечка что ли опять проверять пошла? - наконец не выдержал Дениска.

- Т-с. - тут же шикнул на него Леха. - Слышите? Новенький скулит.

Ребята снова затихли. И вправду, из дальнего угла их спальни слышно было как новенький, Ванька Неподарок пытается сдерживать плач.

Уже месяц как Ваньку Неподарка определили в их приют. И из этого месяца он жил тут всего две недели. Потому как сразу же подался в бега. А когда через неделю его привезли обратно, еще неделю он с чем-то заразным пролежал в карантине, ни с кем, кроме приходящего к ним в приют доктора не общаясь. За все это время он ни с кем не сдружился, и в столовой тоже старался садиться отдельно ото всех. Не то, чтобы он сторонился людей или был замкнутым. Просто... Вел он себя нагло, вызывающе. Норовил сказать что-то обидное всем, кто так или иначе пытался с ним общаться. Матерился же он так, что даже видавшие виды Темыч с Дениской были в шоке, впервые услышав, каким макаром новенький потребовал себе добавочной каши. Анечка, пожилая узбечка, работавшая у них по совместительству поваром, сказала однажды, неодобрительно покачав головой: «Ай, какой мальчик. Не подарок».

Так и стали все его называть. Ванька Неподарок.

Ребята и так старавшиеся не лезть без спросу в чужую душу (жизнь приучила), его и вовсе оставили в стороне. Его не обижали и не притесняли, только Мишка Бык для порядку разок его «бортанул» на лестнице, чтоб знал кто тут главный и все. И Неподарок тоже в друзья никому не набивался, ходил в одиночку везде, смотря на всех нагло, с вызовом, всем своим видом подчеркивая, что никто ему в целом свете не нужен, кроме него самого.

А теперь, вдруг, в спальне слышно было, что он изо всех сил пытается не зареветь.

- Так он чего, не спал что ли? - удивился Темыч и тут же насупился — Подслушивал, что ли?

- Да ладно тебе — вступился тут же Дениска. - Чего он ревет-то? Может, спросить?

Денис начал было подниматься с кровати, но Дикарь тут же придержал его за плечо.

- Не надо. Не лезь.

После чего он молча улегся на своей кровати и отвернулся к стене.

- По любому, спать пора уже.

Темыч с Денисом недоуменно переглянулись, но все же последовали его примеру.

На утро все делали вид, что ничего не слышали вечером, будто бы ничего и не произошло. Ванька тоже делал вид, что ничего не случилось. Хотя поначалу в глазах его читалось настороженное ожидание, готовность хлестко и больно ответить на любой намек о том, что ребята что-то могли слышать вчера.

После обеда Леха отозвал Темыча и Дениса к сарайке, что стояла во дворе.

Там, забравшись от снежной слякоти повыше, на приставленную лестницу, они молча сидели и курили.

- В общем так, пацаны.- Леха помолчал немного и продолжил — Я про то, что Неподарок наш вчера ревел.

- Ага, не спал и подслушивал! - тут же встрепенулся Темыч.

- Да тихо ты — прервал его Леха, - Не то главное.

- Угу — мрачно поддержал его Денис, - То, что слушал, то хрен с ним, только чего он разревелся-то?

- Вот то-то и оно. Про Новый Год заговорили, про подарки. Может, чего вспомнил... Кто его знает.

Они курили дальше и молчали. Наконец, Темыч не выдержал и снова повернулся к Лехе:

- Так и что, Лех? Ну, в смысле, ты ж что-то думал все это время?

- Ага. Думал. Вот скажи, Тема, сколько у тебя будет подарков на следующей неделе?

- Три! - улыбнулся Тема. - Один от приюта и два от вас. И не надо мне заливать, я ж вас видел обоих на базарчике возле Левобережки. Покупали же подарки?

- Видел — ухмыльнулся Денис, - а сам там что делал? Тоже покупал.

- Ну да - смутился немного Тема.

Леха докурил и мастерски «щелкнул» окурок по длинной дуге в старое ведерко, стоявшее у крыльца.

- А новенькому только один обломится, казенный.

Пацаны помолчали немного. Денис заботливо потушил о ступеньку недокуренную сигарету и спрятал ее в карман. Курить он начал не так давно и целая сигарета ему давалась пока нелегко.

- И что? А чего он сам такой дурак, а? - наконец сказал Тема.

- Лех, а у меня и денег, если что, больше нет, - подал голос Дениска.

- Да у меня у самого капусты по нулям — согласился Леха и снова замолчал.

Довольно суматошно и быстро прошла предновогодняя неделя. Пара старожилов покинули приют, их отправили по месту предыдущего жительства в тамошние детские дома и интернаты. Новеньких не прибавилось. Потому как зима, потому как холодно и мало кто рисковал ударяться в бега, пускаться в неспокойное море бродяжничества.

Утром 1-го января в столовой ребят ждал большой яблочный пирог. Анечка и Татьяна Михайловна, директор приюта, улыбались и старались сдерживать слезы, наблюдая за тем, как радуются дети такому лакомству.

Татьяна Михайловна поздравила их с Новым Годом и каждому подарила небольшую коробку с набором шоколадных конфет. Подарков от спонсоров в этом году не было. До выборов было далеко, да и год выдался нелегким для возможных спонсоров. В общем-то, было весело и без подарков. Потому что дети. Потому что все же — Новый Год.

Потому что внизу, возле входа все таки стояла и пахла почти забытым детством и праздником настоящая елка, которую они вместе вечером наряжали.

Ванька Неподарок стоял возле окна, около своей кровати, и с недоумением рассматривал три свертка, лежащие на ней. Нарочитая озлобленность и настороженность потихоньку растворялись в его глазах. И, казалось, что скоро в них сможет появиться улыбка и даже смех. Он тихонько присел на краешек кровати и начал аккуратно разворачивать свертки.

Ребята старались делать вид, что не наблюдают за ним, хотя сделать это было тяжело.

- Да и черт с ним, что не три подарка — вдруг широко улыбнулся Тема, - Правда?

- Правда — улыбнулись они ему в ответ.

© Ammok

[Ravshanovich]

1 апреля.

Сергей проснулся как всегда на 15 минут позже жены. Наташа что-то напевая наводила марафет. Ну или макияж. Сергей встал, умылся и пошёл на кухню готовить кофе. Помешивая кофе, посмотрел в окно. "Хороший будет денёк" - подумал он. На улице было солнечно, безветренно. Весна потихоньку вступала в свои права. Столбик термометра каждый день поднимался всё выше и выше.

Попили кофе и начали собираться на работу. Вдруг пискнул телефон Сергея. Пришла СМС-ка от коллеги. Он просил принести на работу трёхлитровую банку.

- Странно, зачем это - подумал Сергей. - Хотя, он вроде собирался мёд у кого-то брать. Наверное забыл банку.

Сергей жил в 15-минутах ходьбы от офиса, а коллега - на другом конце города. Банка была вымыта, высушена, положена в пакет и воодружена на ящик для обуви в коридоре. Обуваясь, Наташа спросила

- Что это за пакет?

- Да вот Славик СМС-ку сбросил. Попросил банку трёхлитровую принести. Наверное сам забыл взять.

- Чудик ты у меня - засмеялась Наташка. Сегодня же 1-ое апреля!

- Как это я мог оплошать -подумал Сергей. Меня, самого прикольщика в офисе, развели как пацана. Ну я им отомщу.

Придя на работу, Сергей узнал, что таким нехитрым способом Слава развел ещё двух коллег. Одна даже банку притащила. Все посмеялись и взялись за работу. "Надо что-то придумать. Ведь сегодня День дурака." - думал Сергей. Но назло, кроме - "у вас спина белая", ничего в голову не лезло. А тут ещё работа навалилась. Договора, платёжки, бумаги...

Послышалась мелодия - "Ах, какая женщина, какая...".

Наташка звонит - подумал Сергей.

- Привет.

- Привет, дорогая! Ты была права. Славка развёл меня. Одна радость, таких трое набралось. А как у тебя дела? Кто кого подколол?

- Да вот, не знаю подколка или как?

- Что случилось?

- Звонок. Здравствуйте. Здравствуйте. Наталья? Да. А Сергея можно? Вообще-то он на работе, и у него есть свой мобильный. Вам дать номер? Нет, не надо. Передайте этому козлу, что мужа я не брошу и рожать от него я тем более не собираюсь! И трубку бросили.

-

- Вообщем, я не знаю что это - чья-то шутка или какая-нибудь твоя бл... звонила. Ты уж разберись.

- Подожди, дорогая! Я сам в шоке. Нету у меня никого кроме тебя! Тебе же на мобильный звонили. Может номер определился?

- Определился. Городской. Я попыталась позвонить, там трубку бросают.

- Дай номер. Сам попробую.

- 1234567. Записал? Ну ищи теперь кого трахал!

Сергей в шоке отключил телефон.

Кто это мог бы быть? У меня же уж более 2-х лет уже никого нет на стороне. Может все же Светка? Да нет, мы с ней хорошо расстались. Да и разведена она. По крайней мере, тогда была. А если замуж вышла? Ну и что, беременность по 2 года не длиться не может. Стоп! Телефон же есть. Попробую позвонить. Странно, пьяный мужик отозвался. Ну-ка ещё раз. Вообще не берут. Что делать?! Что делать?!?!?! А-а-а, где-то на компе был телефонный справочник города. Так-так-так. Чёрт!!! Нету этого номера. Наверное, недавно поставили. Где же узнать?! Кто поможет? Алло, Коля привет. Слушай, мне надо узнать кому принадлежит этот номер 1234567? Нет, в телефонном справочнике нету. У тебя тоже нет? Ну ладно, извини. Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Кто это мог быть?! Стоп, неужто Ленка?! То-то я думаю, чего она мне позванивает, типа, поболтать. Мда-а, отдохнул, называется, в санатории. Чего я тогда её завалил? Хотя ещё вопрос - кто кого завалил? Ну выпили, потанцевали. Хотя какое потанцевали?! Добра жару дали на танцполе. Не зря по чупа-чупсу получили. А потом пошли в комнату отдохнуть. Жарко ей, видите ли, стало, блузку растегнула. Я ещё пошутил, мол может стриптиз станцуешь? Она не стесняясь, начала танцевать. Ну когда уже юбка сползла и лифчик растегнулся, тут я уж не выдержал. Вернее, не я, а он! Сколько раз себе говорил - не головкой надо думать, а головой!!! Ведь уже не за горой полтинник! Так тебе и надо! Один раз получил удовольствие - теперь мучайся. Так, звоню ей. Хотя стоп! Во-первых, я не просил её не развестись, не родить мне ребёнка, во-вторых, она же не знает номер мобильного Наташки. Ладно, позвоню я ещё разок по этому долбаному номеру. О, ответили. Здравствуйте. Простите, девушка куда я попал? Мне звонили с этого номера, а я не успел ответить. Фирма "Ремстроймаркет"? Ясно. Извините. Что-то знакомое. Так там же Лешка работает!!! Неужто он пошутил? Счас проверим.

Алло, Лёха, привет. Как дела, как жизня? Слушай, такой номер 1234567 у вас в фирме есть? Признавайся - ты??? Ну, сво-олочь!! Ага, теперь ты понимаешь, что шутка неудачная. Ну а мне каково? Ну да, по-дружески. Да ещё пару таких друзей и врагов не надо! Ладно, не оправдывайся предо мной, а звони Наташке и объясняйся с ней. Не убъёт она тебя, но пи...ей навешает. Всё, через 15 минут я сам ей позвоню.

Эти 15 минут были самыми долгими в жизни Сергея. На душе стало легко, захотело напиться и расслабиться.

- Ну привет, дорогая! Лёшка позвонил?

- Позвонил. Я его убить была готова! Пообещала, что-нибудь ему устроить такое, что Катя из дому выгонит.

- Ну вот и разобрались. Да-а, это 1-ое апреля надолго запомниться.

- Признайся, струсил?

- Есть немного, но я всё же надеялся, что это шутка.

- А всё из-за твоего характера, ловелас хренов! Ведь никому не позвонили, ни Коле, ни Вите. Только тебе!

- Да знаю, знаю. Один я такой в нашей компании. Ну что делать, если я женщин люблю?! Ну умею я быть галантным, ухаживать за вами. Ты же за это меня и полюбила?!

- Ой-ой-ой, как заговорил, Казанова!

- Слушай, любимая, давай сегодня устроим маленький праздник. А лучше большой. Напиться хочется.

- С тебя шампанское. До вечера.

Вечер удался. Сергей с Наташей поужинали под бутылочку вина, расслабились. А тут ещё и наши в футбол выиграли. Законный повод выпить пару рюмок водки. Наконец этот День дурака закончился. Ах да! Ночь прошла, как лет 20 назад. Давненько так Сергей не выкладывался. Да и Наташа была совсем не против молодость вспомнить.

И всё же моя Наташка молоток! Не зря я её люблю - думал Сергей, засыпая.

kudya ©

[Jam]

ПРАВДА МЫ БУДЕМ ВСЕГДА?

"Неужели все так быстро кончается? - подумал Ослик.-

Неужели кончится лето умрет Медвежонок и наступит зима? Почему это не может

быть вечно: я, лето и Медвежонок?

Лето умрет раньше всех, лето уже умирает. Лето во

что-то верит. поэтому умирает так смело. Лету нисколько себя не жаль -

оно что-то знает. Оно знает что оно будет снова! Оно умрет совсем ненадолго,

а по- том снова родится. И снова умрет... Оно привыкло. Хорошо, если бы

я привык умирать и рождаться. Как это грустно и как весело!.."

Медвежонок зашуршал опавшей листвой.

- О чем ты думаешь? - спросил он.

- Я?.. Лежи, лежи,- сказал Ослик.

Теперь он стал вспоминать, как они встретились,

как под проливным дождем пробежали весь лес, как сели отдохнуть и как Медвежонок

тогда сказал:

- Правда, мы будем всегда?

- Правда.

- Правда, мы никогда не расстанемся?

- Конечно.

- Правда, никогда не будет так, чтобы нам надо было

расставаться?

- Так не может быть!

А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной

головой, и кровь выступила на повязке.

"Как же это так? - думал Ослик.- Как же это так,

что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал

именно тог- да, когда мы проходили под ним?.."

Прилетел Аист.

- Лучше?..- спросил он.

Ослик покачал головой.

- Как грустно! - вздохнул Аист и погладил Медвежонка

крылом.

Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как

похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. "Я похороню его на

высокой- высокой горе,- решил он,- так, чтобы вокруг было много солнца,

а внизу текла речка. Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять

землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое,-

и мы не умрем никогда..."

- Послушай,- сказал он Медвежонку,- ты не бойся.

Ты весной вырастешь снова.

- Как деревце?

- Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять

землю.

- А ты не забудешь?

- Что ты!

- Не забудь,- попросил Медвежонок.

Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть

не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.

Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить - это

значит посадить, как деревце.

© Сергей Козлов

[Циклоп]

Пост посвящается Циклопу

спасибо...

[Ravshanovich]

Измена?

- Как ты мог?! – очередная тарелка разлетелась по полу в сотни мелких осколков.

Сергей молча стоял и смотрел на осколки посуды, разбросанные по всему полу.

…Как я мог? Как я мог? Мог, оказывается. Было время, когда я даже не подозревал, что когда-нибудь буду изменять Наташе…

Все начиналось вполне безобидно. Решили с друзьями поехать отдохнуть на озеро с ночевкой на два дня. Очень хотелось побыть вдали от цивилизации. Подышать свежим лесным воздухом. Отдохнуть душой и телом. Удочки взяли, лодку. Наташа в тот раз не захотела поехать с нами. То ли у нее работа была какая, то ли просто не захотела. Уже и не вспомнить. И мы поехали нашей обычной компанией. Я, Валерка Осипов, Славик Захарченя с сыном и Лена. Валерка у нас, разведенный в третий раз, постоянно брал с собой подружек, но в этот раз он заявил, что безумно устал от баб и хочет отдохнуть один. К Славику приехал сын от первого брака, и они вдвоем наслаждались своим обществом. Ленка постоянная наша спутница тоже впервые приехала одна. Она у нас вообще всегда была палочкой-выручалочкой: трезвый водитель, классный повар и вообще компанейская девчонка. Мы ее даже девушкой как-то не воспринимали. Она была для нас другом, товарищем, свойским таким парнем что-ли, но только не девушкой. Она удила с нами рыбу, потом смело ее еще живую чистила, а готовила она просто волшебно.

Мы всегда ездили на одно и то же место. Мы его даже ночью с закрытыми глазами могли найти. Но в этот раз нам не повезло. Наше место заняла другая компания, и нам пришлось проехать несколько километров, прежде чем мы смогли найти то, что нам понравилось. Эта поездка вообще начиналась не как обычно. Мы всегда ехали на трех машинах. А в этот раз пришлось только на двух. Валерка на днях разбил свою машину в хлам. У него после последнего развода появилась дурацкая привычка садиться за руль пьяным, вот и доездился. Хорошо еще жив остался. Отделался только испугом и шишкой на лбу.

Пока ездили, устраивались, солнце ушло за горизонт. На озеро опустились сумерки. Мы развели костер и устроились на берегу на стульях. Молчали, курили и потягивали вино. Каждый думал о чем-то своем. Легкий ветерок шевелил верхушки деревьев. Треск цикад заглушал все остальные звуки. А мы сидели и молчали. Долго. Бесконечно долго. Каждый чего-то ждал. Но никто не знал чего. Наконец Алексей, сын Славика, встал и заявил, что хочет есть.

- Я такой голодный, что готов кого-нибудь загрызть.

Мы посмотрели на него и расхохотались. С самих себя. Разрядка наконец-то произошла. Все вдруг внезапно осознали, что тоже проголодались. Лена по обычаю приготовила наше любимое блюдо – "Охотничий рулет" - пряный кусок мяса с начинкой из сыра со сладким перцем и все это завернуто в картофельное пюре. Мы решили не оставлять его на завтра и быстренько с огромным аппетитом приговорили его. Теперь встал вопрос ночевки. Валерка как всегда спал в палатке. Слава и Леша спали в своей машине. Я обычно тоже в своей. А вот Лене места не оказалось. Третьей машины не было. И я предложил ей ночевать в моей машине вместе со мной. Совершенно без задней мысли. Я же не знал, чем мне это все обернется. Сейчас сложно уже сказать, кто начал первым, но факт остается фактом, мы переспали. Хотя нет, это было не просто переспали, а скорее это был феерический, необыкновенный секс. Во всяком случае, для меня. Лена была вторая женщина в моей жизни, с которой я занимался сексом. Первой была жена. Тогда я понял смысл выражения "показать небо в алмазах". Наутро я боялся посмотреть в ее сторону. Мне было страшно. Я очень сильно любил свою жену. Я и сейчас ее люблю. И я не хотел ее потерять. Лена, видимо, поняла, что я терзаюсь. Она улучила момент, когда мы были одни и сказала:

- Послушай! Мне было хорошо. Тебе было хорошо. Это был просто секс и ничего более. Он абсолютно ни к чему не обязывает. Расслабься.

Мне полегчало, и я расслабился. Все вместе мы провели замечательный день. Перед отъездом устроили баньку. И отдохнувшие больше душой, чем телом поехали домой.

А потом я сдружился с заядлым рыбаком Сергеем Поспеловым. А он тот еще ходок. И понеслось. Девчонки на рыбалке, девчонки в бане (ну какая баня без девочек), девчонки так просто… И вот теперь, когда Наташа все узнала, я даже не знаю, что ей сказать. Я знаю только одно – Я НЕ ХОЧУ ЕЕ ТЕРЯТЬ. Потому что, я ее люблю.

- Как ты мог?!

- У нас уже ни одной тарелки целой не осталось. Успокойся. Так получилось. Прости меня. Я тебя люблю.

- Я же тебя просила, если захочешь вдруг мне изменить, сделай так, что бы я об этом не узнала. Я все понимаю. Но я не хочу, чтобы твои подружки звонили нам домой, и рассказывали о твоих похождениях.

- Прости…

…Как он мог? Ну почему? А чего я собственно злюсь. Ведь у меня самой рыльце в пушку. Но, черт возьми, лучше бы мне не знать…

Наташа посмотрела на мужа. Махнула рукой и ушла из дома, прихватив ключи от машины. Сергей знал – она вернется не скоро. Но также твердо знал, что она вернеться.

…Привет, моя ласточка! Как хорошо, что ты не умеешь говорить. А то, глядишь, проболталась бы Сережке…

Наталья села за руль. Она всегда, когда злилась или была расстроена, садилась в машину, потому что только так забывала обо всем на свете. В такие моменты были только она и ее машина. И еще дорога. Наташа обычно ехала в никуда. Просто ехала. По городу, к речке, в лес… Ехала туда, куда везла ее машина.

Однажды ее Ласточка спасла ей жизнь. Это случилось зимой. Наталье позвонила поздно вечером подруга и попросила свозить ее в одно место. Когда Наташа ее ждала, подошла группа подростков с дубинками. Что они хотели, Наташа не знала, но лица у них были не совсем чтобы радушные. Она испугалась и стала лихорадочно заводить машину, но видимо потому, что руки у нее дрожали, ничего не получалось. И вот один из них решил открыть водительскую дверь,… но дверь оказалась заперта,… тогда они начали дергать все двери и стучать по капоту, по крыше. Наташа поняла, что машина каким-то непостижимым образом сама заблокировала все двери. Наконец ее Ласточка завелась, и Наталья рванула с этого опасного места. А подруга, конечно, обижалась, что Наташа ее не дождалась. Но Наталья знала, чем ее задобрить, и испекла ей ее любимый пирог.

…Ну чего я злюсь? Ведь я же тоже не святая и не раз изменяла мужу. Но почему тогда меня это так бесит? Может потому, что какая-то мымра мне позвонила и таким приторно сладким голоском заявила, что у нее с моим Сережкой любовь? Какая любовь?! Забудь, дурочка. Он меня любит, а я его. А секс – это секс. Главное душой не изменить. Это страшнее. Вот мой Сережка меня ни на кого не променяет. Я знаю. Ну кто еще ему будет по выходным завтрак в постель подавать? А минетик по утрам вместо будильника? Фиг. Не уйдет он от меня… Все пора домой… Там уже Сережка меня заждался, наверное…

- Привет, любимый. Давай забудем все и пусть будет все как раньше. Только мымрам своим скажи, что бы больше не звонили.

- Хорошо, любимая. Как скажешь.

Сергей обнял жену и сам для себя решил, что не бросит ее никогда, чтобы ни случилось.

© Sweety

[Ravshanovich]

О жизни

Все-таки странная штука – жизнь. Ты рождаешься, растешь, взрослеешь. Пытаешься чего-то добиваться, достигать, постигать, находить. Чаще всего, когда что-то получаешь, оказывается, что это совсем не то, чего ты хотел, или получаешь ЭТО, когда оно тебе уже совсем не нужно. Ошибаешься, спотыкаешься, падаешь. Иногда жизнь помогает подняться, иногда – добивает. И она все всегда рано или поздно расставляет по своим местам, хочешь ты этого или нет.

На протяжении всей твоей жизни тебя окружают люди. Хорошие и не очень. Умные и глупые. Мудрые и бестолковые. Разные. Кто-то приходит в твою жизнь и остается в ней навсегда. Кто-то появляется и исчезает быстро и, казалось бы, незаметно. Кто-то незаметно существует с тобой всегда и везде. И каждый человек, не важно, какой он, оставляет в твоей жизни след. Ты можешь думать, что это не так. И этот каждый хоть как-то коснувшийся тебя человечек становится свидетелем твоего существования в этом мире.

Мы проживаем жизнь так, как сами этого хотим. И только лень заставляет нас жаловаться, что мы не можем сделать то или иное. На самом деле мы находим тысячу причин тому, чтобы что-то не делать, и только жалуемся на судьбу.

Мы программируем свои удачи и провалы.

Мы часто отталкиваем от себя людей, которые не безразличны к нам, и притягиваем таких, которые ничего хорошего нам не дают. Зачем?

Иногда мы совершаем такие поступки, о которых жалеем потом "всю жизнь". Иногда не совершаем какие-то поступки, и потом жалеем, что не совершили их. И все это жизнь. И у каждого она своя. И все жизни объединяются в одну большую жизнь на планете Земля.

© Sweety

[Ravshanovich]

Небольшие размышления о жизни, кстати все с разрешения автора!

Без названия

Мы приходим в этот мир маленьким сморщенным комочком. Это мама в этот момент дарит нам жизнь и весь мир как самый дорогой и бесценный подарок. Как часто мы его не ценим...

Лет в 20 (кто-то раньше, кто-то позже) начинаем задумываться о смысле жизни, о ценностях... И оказывается, что смысла то и нет, и ценности призрачны... И становится как-то страшно. И ты понимаешь, что самое главное, чтобы в такие минуты рядом с тобой были твои близкие люди. Потому, что именно они дают тебе понять, что смысл в том, чтобы появиться на свете, и, когда придет время, уйти; в том, чтобы наслаждаться каждым счастливым моментом на твоем жизненном пути; а также в том, чтобы подарить жизнь такому же комочку, каким ты сам был когда-то.

И, наверное, самое страшное это когда ты остаешься один, когда твои близкие люди тебя предают или когда больше всего тебе нужна их помощь, - пусть она будет выражаться лишь в том, что они просто будут рядом, - отмахиваются от тебя как от назойливой мухи своей занятостью. Почему это бывает так. И дай бог, чтобы такого никогда не случилось.

Как часто мы бываем черствыми. И как часто ты не замечаешь того, что человеку рядом с тобой нужно иногда всего лишь доброе слово для того, чтобы не произошло что-нибудь непоправимое. Чтобы этот самый человек не озлобился на весь мир.

Как здорово, что рядом со мной живут мои друзья, родные и близкие, готовые всегда помочь и поддержать. СПАСИБО ВАМ. Спасибо за то, что вы есть в моей жизни. Я вас очень люблю, и никогда не брошу в трудную минуту. Обещаю.

© Sweety

Рассуждения по пути на работу

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.

Этот звон судорожно вливается в последние сны. И кот, которому приспичило есть в шесть утра, услышав будильник, залазит под одеяло и начинает царапать ноги. Ему то абсолютно все равно, что ты еще можешь поспать минут двадцать-тридцать. "Какое счастье проснуться утром и, схватив будильник, осознать, что до подъема еще два часа и кот не видел, что ты поднял голову"

Как назло отключили горячую воду. И приходится судорожно соображать: нагреть в чайнике и принять тазик теплой воды, а может, наконец, стать моржом и принять холодный душ (ввиду частого отключения последней, наверное, все-таки лучший выход стать моржом). Обычная чашка чая. Зачем эта чашка чая каждое утро, если, придя на работу, делаешь привычную чашку кофе? Может, стоит изменить порядок вещей. Что-то исключить, что-то добавить.

Автобус. Дорога на работу, в особенности зимой, когда подснежники поставили свои машины на зимовку, это целая эпопея. Тридцать минут в автобусе, переполненном людьми и выхлопными газами, которые с привычным постоянством выливаются в подступающую головную боль. Наши автобусы самые эротичные автобусы в мире. Пока едешь, кто-нибудь полежит на тебе. Кое-кто, пытаясь залезть тебе под юбку, погладит по ноге. И ты почувствуешь чуть пониже спины, как стоящий сзади тебя, мужчина постепенно возбуждается. Иногда это бывает безумно приятно... И у тебя на лице появляется идиотская улыбка, которая не сходит с твоего лица еще добрых пол дня.

8.30. Еще сонный офис. Народ, пытаясь проснуться, начинает рабочий день звяканьем чашек по кабинетам. Хороший ритуал: пить кофе утром перед началом рабочего дня. Эта чашка кофе как стимулятор, который помогает собраться с мыслями, окончательно проснуться и собраться работать.

Рабочая суета. Пол дня до обеда пролетают со скоростью звука. Пол дня тебя разрывают на сотни маленьких частей.

Обед. Самое приятное время рабочего дня после утренней чашки кофе.

Пол дня после обеда тянуться вечность. Почему. Количество времени до обеда и количество времени после практически равны. Тогда почему после обеда время останавливается? Это как про консерваторию? "Консерватория - это такое место, куда приходишь в семь вечера, садишься в кресло, сидишь три часа, затем смотришь на часы, а там: пол восьмого!"

И вот, наконец, домой. Тот же маршрут. Ужин. Диван. Телевизор или книга, журнал, фильм в компьютере. Набор почти не меняется. Вечерний моцион. И спать.

Каждый день похож на предыдущий как брат-близнец. Так проходят дни за днями, недели за неделями, месяцы, годы. Большую часть времени мы находимся на работе. Наверное, самое большое удовлетворение в жизни приносит любимая работа. Как часто бывает, что так не бывает. И тогда это выливается в конфликт со всем миром. Может, мы все стали бы добрее, если бы с работой были связаны положительные эмоции, если бы начальник не срывался на тебе просто потому, что ему приснился дурной сон, или чашка кофе, которую он пытался выпить утром, замерзла, пока он отгр{censored}ся от назойливых сотрудников, если бы коллега, который засунул куда-то важную служебку не приставал к тебе с вопросом: "Ты не брала? Ну где же она. Ааааааааа!".

© Sweety

[Ravshanovich]

Интегральное сумасшествие.

Посвящается Севастьянову Е. А., матанисту со стажем.

(не дай Бог Вам к нему в виде студента попасть)

Интегральная равнина была как всегда красива: то тут то там были видны экстремумы функций многих переменных, иногда в кустах из дифференциалов и "о"-малых от разнообразных функций мелькали согнутые крючки интегралов.

Василий Пупкин гордо шел по равнине. Математик был дома, в месте где знал каждый куст...

Вот из кустов выскочил огромный интеграл и бросился на Василия, пытаясь убедить его своим размером в своей непобедимости и неприкосновенности... Зря...

Привычно, с ленцой свойственной профессионалам, Василий проинтегрировал его по частям, потом сделал замену переменных и, наконец, свободной рукой схватил уже простой многочлен и подставил числовые значения по пределам интегрирования. Интеграл в считанные секунды превратился в яркие золотые всполохи этического удовлетворения: того, от чего зависим любой математик, как наркоман от курева...

Потом Василий победил четыре интеграла и доказал условную сходимость огромного и страшного ряда, получив при этом еще больше этического удовлетворения...

Василий Пупкинович Пупкин вот уже сорок лет читал лекции по матану в n-ском Государственном Небесплатном Училище Раздолбаев, когда впервые нашел выход на интегральную равнину... и загремел в психбольницу, где сейчас и находился.

***

Анастасия не могла нарадоваться на этого пациента: тихий, мирный, никого не трогает - только с видом просветленного сидит и решает какие-то задачки из головы. Даже к ней, молодой и красивой, работающей тут уже третий год не пристает, в отличие от молодых людей, косящий по психушкам от армии. Те вечно норовят то похабно пошутить, то ущипнуть, то еще чего-нибудь отмочить.

Сначала бумагу математику не хотели давать, но в конце концов смирились: никто не знал где и как он добывает пишущие принадлежности, но скоро все стены палаты номер 8 n-ской психической лечебницы номер 6 были разукрашены жуткими формулами, интегралами и прочей "дрянью", как называла это далекая от математики, тем более высшей Анастасия. В конце концов смирились: выдать больному бумагу - было наименьшее зло из возможных...

- Василий Пупкевич, давайте кушать... - осторожно обратилась к нему девушка.

Математик ничего не ответил, только поднял свои "просветленные" глаза на нее.

Он ничего не говорил с тех пор, как его привезли, только смотрел невидящим взглядом. Кормить себя, однако позволил и, едва закончил еду вновь уткнулся в листок, на котором что-то считал.

Хороший пациент, спокойный.

***

Клим был потомственным раздолбаем, и получал у "Пупка" "неуды" три сессии подряд - спасали от отчисления только родственные связи с деканом.

Однако, едва "Пупок" "загремел" в "дурку", где по мнению большинства студентов ему было самое место, Клим понял, что вымирает русская наука. Не так много преподавателей преподавали на совесть, как во времена Союза, да и те были уже стары, и достойной замены им не было... А кому стать их наследником и поднимать русскую науку, как не молодым?

Клим почувствовал себя избранным и, что неслыханно, отложил в сторону пиво и попросил пойти по дальше девочек...

На сессии он получил пять у самого жестокого препода, к середине следующего семестра освоил мехматовский уровень математики, а к концу учебного года отыскал выход на интегралную равнину бесконечномерного пространства... и загремел в n-скую психбольницу номер 6...

***

Этот пациент имел те же самые симптомы, что и предыдущий: просветленное лицо укуренного старца и он так же молчал, только намереваясь где-нибудь посчитать очередную задачку. Опыт у врачей был и они, не долго думая, выписали ему тоже бумагу и, мало того, поселили в одну палату с Пупкевичем.

- Василий Пупкевич! Здравствуйте - поприветствовал своего кумира Клим.

- И тебе привет, раздолбай. Чего ты тут делаешь?

- Я отыскал выход на интегральную равнину! - обрадовано сказал Клим - я могу показать Вам...

***

Двое математиков шли по интегральной равнине и получали этическое удовлетворение от истребления интегралов, сложных дифуров и многих других, не всем понятных вещей...

***

Анастасия в этот день пришла кормить уже двоих пациентов. Когда она вошла, оба сидели и писали что-то на одном листочке. Подружились - это хорошо.

Но ей предстояло удивиться: едва они ее увидели, как уставились своими жуткими просветленными взглядами на нее.

- Какая красивая... - произнес Клим.

- И сложная - добавил Пупкевич.

- Интегрируем?

- Угу.

Прежде чем Анастасия что-либо успела сделать, ее повалили на койку, и Клим зажал ей рукой рот.

- А как интегрировать будем?

- Видишь две переменных? - указал на карие глаза испуганной Насти Пупок - значит надо градиент брать: сначала дифференцировать по левому, потом по правому, потом просуммировать.

- Нет, надо интегрировать! Так мы получим больше этического удовлетворения. Давай попробуем по частям...

В критические моменты, когда присутствует опасность для жизни, человек способен вспомнить многое, в том числе то, чего не знал. Именно это и обуславливает особенность памяти студентов "не знал, но вспомнил". У других людей эта способность тоже развита, но не так хорошо как у студентов, ибо они способность эту тренируют каждую сессию. Анастасия не так давно закончила институт, поэтому еще не совсем потеряла эту чудесную способность: по слабой, почти неиспользованной нейронной связи прошел импульс, обработался, прочитался и воплотился в жизнь.

Девушка изо всех сил укусила руку Клима, после чего чуть ли не заорала:

- Я "е" в степени икс, придурки!

Математиков это утверждение вогнало в ступор.

- Правда? - спросил Клим.

- Мы дураки с тобой, Клим. Кто же "е" в степени икс интегрирует и дифференцирует?

- Точно... А ведь мы пытались константу еще получить...

- А может... того... в ряд разложить?

- Зачем? Это неинтересно и этического удовлетворения мы тут не получим...

Анастасию отпустили и сразу и опять перестали замечать: продолжили получать этическое удовлетворение от высшей математики.

***

Через месяц лекарства сделали свое дело, и математики выписались. Теперь они уже вполне могли отличать реальный мир от своей интегральной равнины. Клим окончил институт, аспирантуру и остался в институте с группой единомышленников мучить студентов.

Но каждую пятницу, в квартире у вышедшего на пенсию Пупкина, собиралась небольшая компания единомышленников и им свои тайны открывала великая интегральная равнина... или долина...

Москва, 2006.

Лекция по математическому анализу...

[Jam]

ЗИМНЯЯ СКАЗКА

С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса

на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.

Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем

опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!

"Седьмая",- прошептал Медвежонок и, полюбовавшись

всласть, облизал нос.

Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали

оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.

"Ах, здравствуйте, голубушка! - сказали шесть снежинок

своей подруге, когда она очутилась рядом с ними.- В лесу так же безветренно?

Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!"

Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает,

но не обращал внимания.

А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались

Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: "Здравствуй, Медвежонок!"

"Очень приятно,- говорил Медвежонок.- Вы - шестьдесят

восьмая". И облизывался.

К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так

холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось,

что он - пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то

Медвежонку и сказал: "Здравствуй, Медвежонок?" - а в ответ услышал: "Очень

приятно, вы - триста двадцатая..." "Лам-па-ра-пам?" - заиграла музыка.

И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились

вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали

его, и он кружился, кружился, кружился...

Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой

и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему

лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке

Ежика. Ежик улыбался и шевелил иголками.

- Что ты здесь делаешь? - спросил Медвежонок.

- Жду, когда ты выздоровеешь,- ответил Ежик.

- Долго?

- Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом

- сразу перетащил все свои припасы к тебе...

- И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?

- Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к

животу сушеную травку...

- Не помню,- сказал Медвежонок.

- Еще бы! - вздохнул Ежик.- Ты всю зиму говорил,

что ты - снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне...

Сергей Козлов

[Jam]

КАК ЕЖИК С МЕДВЕЖОНКОМ ПРОТИРАЛИ ЗВЕЗДЫ

Вот уже целый месяц Ежик каждую ночь лазил на сосну

и протирал звезды.

"Если я не буду протирать звезды каждый вечер- думал

он - они обязательно потускнеют".

И с утра выходил на крыльцо, наламывал свежий веник,

чтобы сбивать сначала со звезд пыль, и стирал тряпочку. Тряпочка у него

была одна, и поэтому он каждое утро мыл ее и вешал на сосну сушить.

Покончив с приготовлениями. Ежик обедал и ложился

спать. Просыпался он, когда уже выпадала роса. Поужинав, брал тряпочку

в одну лапу, а веник в другую и потихонечку, с сучка на сучок, подымался

на самую верхушку сосны.

Здесь начиналось самое главное. Сначала звезды надо

было об- стукать веником, да так осторожно, чтобы случайно не сбить с неба.

Потом веник переложить в левую лапу, а тряпочку взять в правую и протирать

звезды до блеска. Работа была кропотливая, и на нее уходила вся ночь.

"А как же иначе? - ворчал Ежик, беседуя сам с собой

на верхушке сосны.- Если Медвежонок не протрет звезды, если я не протру

звезды, то кто же протрет звезды?..""

Медвежонок в это время тоже сидел на верхушке сосны

над своим домом, протирал звезды и думал:

"Удивительно, как это Ежику в голову пришла такая

счастливая мысль! Ведь если бы Ежик не придумал чистить звезды, их бы давно

уже никто не видел. Вон какая пыльная!.." - И он дунул на звезду и потер

тряпочкой...

Медвежонок очень старался, но у него не всегда получалось,

как у Ежика. И если с неба падала звезда, все в лесу знали, что это ее

нечаянно столкнул Медвежонок.

(с) Сергей Козлов

[Jam]

Рассуждения главного героя книги Мартена Пажа "Как я стал идиотом" о том, что есть ум Очень забавная штука, как и вся книга в принципе

"Есть невезучие люди, терпящие фиаско даже при самом благоприятном

раскладе. Надень на них кашемировый костюм -- они все равно будут выглядеть

бомжами; имея миллионы, они умудряются залезть в долги и при двухметровом

росте бездарно играют в баскетбол. И я теперь знаю, что принадлежу именно к

этой породе лузеров, которые катастрофически не умеют использовать свои

преимущества, более того, эти преимущества оказываются для них камнем на

шее.

Устами младенцев глаголет истина. В детстве нет ничего обиднее, чем

когда одноклассники кричат тебе: 'Смотрите, какой умный нашелся! С годами

это превращается почти в похвалу. Но это заблуждение: ум на самом деле --

большой недостаток. Подобно тому как живые знают, что умрут, а мертвые не

знают ничего, я считаю, что быть умным хуже, чем быть дураком, потому что

дурак не сознает, что он глуп, тогда как умный человек, даже с самой

заниженной самооценкой, не может не сознавать, что обременен умом.

В Книге Екклесиаста сказано: кто умножает познания, умножает скорбь, но

мне не повезло, я не посещал, как другие дети, уроков катехизиса, и никто не

предостерег меня от опасностей, коими чревато учение. Верующим хорошо, их

смолоду предупреждают о том, сколь рискованно развивать свой ум, и они потом

всю жизнь держатся от наук подальше. Блаженны нищие духом.

Те, кто полагает, будто ум возвышает нас, явно не обладают им в

достаточной степени, ибо не понимают, что ум -- это проклятие. Все мое

окружение, однокашники, учителя считали меня умным. Я никогда толком не

понимал, почему они вынесли мне такой вердикт. Я часто страдал от этого

расизма со знаком плюс, страдал от людей, не отличающих подлинный ум от его

видимости, от тех, кто обрекал меня на основании своего якобы

благоприятного, но предвзятого мнения играть роль какого-то всезнайки. Как

очень красивый молодой человек или девушка вызывают восторги окружающих,

раня тем самым остальных, не столь щедро наделенных внешней

привлекательностью, так и я всюду слыл ученым умником, что невероятно меня

доставало. Как ненавидел я ситуации, когда против воли способствовал

унижению одноклассников, считавшихся менее блестящими!

Я никогда не увлекался спортом; последними соревнованиями, в которых

мне доводилось напрягать мышцы, была игра в шарики на перемене в младших

классах. Я был хилый, со слабой дыхалкой, не мог прилично ударить по мячу, в

общем, шевелить умел только мозгами. Для спорта я абсолютно не годился, и

мне ничего не оставалось, как пускать в ход серое вещество, чтобы

придумывать новые игры в мяч. Работать головой за неимением лучшего.

Ум -- ошибка эволюции. В доисторические времена дети -- во всяком

случае, так я себе это представляю -- гонялись по лесу за ящерицами или

собирали съедобные коренья и постепенно, учась у взрослых, становились

полноценными членами племени: охотниками, рыболовами, собирательницами... Но

если вглядеться попристальнее в эту оптимистическую картину, наверняка

обнаружится, что некоторые дети не участвовали в общих работах и играх: они

сидели в безопасном месте, у огня, в теплой пещере. Они не могли защититься

от саблезубого тигра, не умели охотиться; будь они предоставлены самим себе,

они не прожили бы и суток. Они томились целыми днями без всякого дела, но не

от лени, нет, они рады были бы носиться вместе со сверстниками, но не могли.

Создавая их, природа дала сбой. В племени непременно была какая-нибудь

слепая девочка, хромой мальчик и еще один -- рассеянный и неуклюжий...

Поэтому они весь день торчали на месте стоянки, и поскольку видеоигры еще не

изобрели, им только и оставалось, что размышлять, давая полную волю

воображению. Всю жизнь они только и делали, что думали, пытались понять

окружающий мир, сочиняли разные истории и небылицы. Так и родилась

цивилизация -- оттого что физически неполноценным детям было нечем заняться.

Если бы природа не допускала время от времени брак в своей работе, если бы с

ее конвейера всегда сходили безупречные особи, человечество остановилось бы

на стадии питекантропов и жило бы себе счастливо без всякого прозака,

презервативов и DVD dolby digital.

Любопытство, стремление понять, как устроен мир, удовольствие от

искусства должны, по идее, быть свойственны всем. Но будь это так, при

нынешней организации труда жизнь остановилась бы, потому что все это

отнимает время и вдобавок развивает критическое мышление. Люди просто

бросили бы работать. Поэтому все любят разное, одних интересует одно, других

другое, иначе общество не могло бы существовать, да и не было бы никакого

общества вовсе. Те, кого интересует слишком многое -- даже то, что, в

принципе, их не интересует, а они пытаются понять почему, --

расплачиваются за это одиночеством. Чтобы

избежать полного остракизма, надо, чтобы ваш ум мог выполнять некую полезную

функцию, имел бы, например, научный или общественный уклон или какой-нибудь

узкопрофессиональный, в общем, мог бы хоть на что-то сгодиться. Мой ум, если

считать, что он у меня есть, не годится ни на что, в том смысле, что его

нельзя использовать в университете, на производстве, в редакции газеты или

адвокатском бюро.

Надо мной тяготеет проклятие ума: я беден, холост, морально подавлен.

Долгие месяцы я размышлял над своим дефектом, который я бы назвал дефектом

многодумия, и установил бесспорную связь между моими несчастьями и

недержанием мысли. Рассуждения, попытки понять, разобраться никогда не

приносили мне ничего хорошего, но всегда лишь оборачивались против меня.

Думать -- занятие неестественное, оно причиняет боль, ранит, царапает, как

будто дает жесткую осязаемую структуру растворенному в воздухе битому стеклу

и колючей проволоке. Я не в силах остановить работу своего мозга,

затормозить ее. Я словно допотопный паровоз, обреченный вечно нестись по

рельсам, ибо его неиссякаемое горючее, его уголь, -- это наш мир. Все, что я

вижу, слышу, ощущаю, автоматически подается в топку моего разума, заставляя

его работать на полную мощность. Стремление все осмыслить равносильно

общественному самоубийству, ты уже не можешь, как вольная птица,

наслаждаться жизнью, не чувствуя себя одновременно стервятником, раздирающим

на части предмет изучения. Мы почти всегда убиваем то, что изучаем, потому

что в жизни, как в медицине, подлинное знание невозможно без вскрытия --

надо увидеть своими глазами вены и артерии, строение скелета, нервную

систему, понять внутреннюю работу организма. И вот наступает страшная ночь,

когда ученик лекаря оказывается в сыром мрачном склепе со скальпелем в руке:

весь забрызганный кровью, борясь с тошнотой, он стоит перед растерзанным

трупом. Можно, конечно, потом поиграть в профессора Франкенштейна и

попытаться залатать тело, чтобы снова получилось живое существо, но тут, как

известно, есть риск создать смертоносного монстра. Я слишком много времени

провел в анатомическом театре и уже чувствую, как зреет во мне цинизм,

появляется желчность, накапливается убийственная тоска; человек очень быстро

приобретает способность к страданию. Невозможно жить, непрерывно все

9смысляя, все пропуская через сознание. Достаточно взглянуть на мир природы:

долгий безмятежный век дается вовсе не тем, кто обладает развитым мозгом.

Черепахи живут несколько столетий, вода бессмертна, Милтон Фридмен (Милтон

Фридмен (р. Z912) -- американский экономист, лауреат Нобелевской премии 1976

г., теоретик Чикагской школы, выступающей, в частности, за невмешательство

государства в экономику; циклические колебания производства и безработица

рассматриваются ею как естественные проявления саморегулирования рынка.) жив

до сих пор. В природе сознание -- исключение, можно даже утверждать, что оно

есть нечто случайное, этакая акциденция, ибо не гарантирует своему носителю

ни силового превосходства, ни высокой продолжительности жизни. С точки

зрения эволюции оно не является обязательным условием наилучшей адаптации.

Настоящими хозяевами нашей планеты -- по древности происхождения, по

численности, по занимаемым площадям -- являются насекомые. Внутренняя

организация жизни в муравейнике, к примеру, куда эффективнее, чем в нашем

обществе, однако ни один муравей не заведует кафедрой в Сорбонне.

Каждый любит поговорить о 'женщинах', 'мужчинах', 'полицейских',

'убийцах'. Мы делаем обобщения, руководствуясь собственным опытом и

бессознательными предпочтениями, в соответствии с нашим субъективным

взглядом на мир и весьма слабыми возможностями нейронов. Способность

человека формировать понятия позволяет ему бы- v стро думать, выносить

суждения и позиционировать себя в мире. Эти понятия не имеют самостоятельной

ценности, являясь лишь сигнальными флажками, которыми размахивает каждый из

нас. И каждый отстаивает превосходство своего пола или профессии,

закономерность собственных преимуществ и просто везения.

Общие понятия подкупают своей простотой, ими легко оперировать, они

доступны и потому очень удобны в споре. Если перевести это на язык

математики, то дискуссии с использованием такого рода понятий аналогичны

простым арифметическим действиям, вроде сложения и вычитания, которые, в

силу своей очевидности, не вызывают вопросов. Тогда как серьезный анализ

похож скорее на операции с интегралами, на решение неравенств с несколькими

неизвестными, на действия с комплексными числами.

Человек умный всегда чувствует во время спора, что он упрощает, ему

постоянно хочется сделать уточнения, поставить к некоторым словам звездочки

и дать сноску или написать в конце комментарий, чтобы выразить свою мысль во

всей сложности. Но в случайной беседе посреди улицы, в застольном разговоре

или на газетных страницах сделать это невозможно: тут и речи не может быть о

честной и строгой аргументации, об объективности, беспристрастности.

Честность и точность -- помехи для риторики, они не годятся для дебатов.

Некоторые блестящие умы, видя неизбежную тщету всякого рода дискуссий,

избрали для себя путь шутки и легкого юмора, прибегая к парадоксам, дабы

передать сложность явлений. Почему бы и нет? В конце концов, это способ

выжить.

Люди склонны все упрощать (тут им помогает язык и структура мышления),

благодаря чему мы имеем достоверные знания о мире, а иметь достоверные

знания сладостно, это сладостнее радостей секса, богатства и власти вместе

взятых. Между тем цена достоверных знаний - отречение от подлинной работы

мысли, и человек охотно ее платит, тем более что эти издержки неощутимы для

банка его сознания. Посему я, право же, предпочитаю тех, кто не рядится в

тогу разума и открыто провозглашает основой своих убеждений миф. Например,

людей набожных, признающих при этом, что их мировоззрение зиждется просто на

вере, а не на единственно правильной научной теории.

Есть такая китайская поговорка, суть которой сводится примерно к тому,

что рыба не может знать, когда она писает. Это вполне применимо к

интеллектуалам, считающим себя умными потому, что они занимаются умственным

трудом. Каменщик работает руками, но у него тоже есть разум, который говорит

ему: 'Э, стена-то вышла кривая, к тому же ты положил мало цемента'.

Происходит постоянное взаимодействие между его головой и руками.

Интеллектуал работает только головой, которая ни с чем не взаимодействует,

руки не говорят ему: 'Эй, чувак, опомнись! Земля-то круглая!' У

интеллектуала не происходит такого внутреннего диалога, поэтому он

воображает, будто способен судить

обо всем на свете. Он как пианист, который, исходя из того, что

виртуозно владеет руками, решил бы, что может с равным успехом быть и

боксером, и нейрохирургом, и художником, и карточным шулером.

У интеллектуалов нет монополии на ум. Обычно, когда кто-то говорит: 'Не

хочу заниматься демагогией, но...', он как раз демагогией и занимается. Вот

и я не знаю, как сформулировать то, что намерен сказать, чтобы это не

прозвучало снисходительно по отношению к людям из народа. Конечно, я ломлюсь

в открытую дверь, но я убежден, что ум присущ всем представителям общества,

без социальных разграничений: процент умных людей одинаков среди учителей

истории и бретонских рыбаков, среди писателей и машинисток... Мне это хорошо

известно, потому что я много общался с высоколобыми, с разными мыслителями и

профессорами, короче, с интеллектуалами, глупыми как пробки, и с обычными

людьми, весьма умными, хотя у них нет об этом справки с печатью. Вот

единственное, что я могу сказать. Это, разумеется, спорно, поскольку

получить научно подтвержденные данные тут невозможно. Ум и честность мысли

не зависят от дипломов; тестов IQ на здравый смысл не существует. Я часто

вспоминаю слова Майкла Херра, сценариста 'Цельнометаллической оболочки',

приведенные в великолепной книжке Мишеля Симана1 о Кубрике: Глупость -- это

не нехватка ума, а нехватка смелости'.

Очевидно, пожалуй, одно: чтение

великих авторов, усилия мысли, изучение трудов гениальных ученых не

обязательно делают человека умным, но риск чрезвычайно велик. Разумеется,

есть люди, читавшие Платона и Фрейда, умеющие порассуждать о кварках и

отличить сокола от пустельги, но при этом они замечательно сохранились,

оставшись полными кретинами. И тем не менее, часто получая подпитку извне,

регулярно погружаясь в благоприятную среду, ум приобретает силы для развития

в точности так же, как любая болезнь. Ибо ум есть болезнь".

[Ravshanovich]

Люк [ахтунг: легсега]

Провалился я как-то в люк. Да не сам, а с машиной. Как щас помню. Была весна. Погода дрянь. Поэтому решил заехать под крытую заправку. Очередь на заправке двигалась бампер в бампер, медленно и печально. И поэтому я не заметил открытого люка, который передняя машина оставила справа от себя. Я плавно въехал правым колесом в люк и услышал

- Бууммм!

От этого бум я перестал дремать, и сосредоточено пытался вспомнить

ландшафт заправки и примерно на что я попал. Я еще не знал, что я и люк сроднились надолго, но вот этот Бууммм, навевал грустные мысли. Мысли стали бы еще грустнее, если бы я знал что у меня впереди. Но я еще не знал, и, прогнав тоску, выскочил из машины посмотреть и определить источник буммма. Очередь на заправку плавно обтекала меня, а я все больше наполняясь дурным предчувствием, шел к правому переднему колесу.

- Ну, мать же его так!,- я увидел люк и в нем колесо. Рядом валялись

какие-то веревки, пара монтажных поясов и.... и что то еще, что я не успел рассмотреть...

...Потому, что из под колеса, из темных недр колодца на меня глянула пара глаз и хриплым голосом поинтересовалась- ну и что за херня тут происходит? Отпрыгнув от неожиданности в сторону и Иопнувшись об чей то бампер, я нашел в себе смелость поинтересоваться,

- А ты кто?

Из тирады, донесшейся из недр земли следовало, что я, человек нетрадиционой ориентации с плохим зрением, которое я приобрел от постояных ударов по голове предметом первичного полового признака у мужчин. Что специально для таких, как я, при этом он скрестил дятла с пекинэсом, были разложены веревки. Все остальные остались людьми, я почему-то стал самцом черепахи в интересном положении, а теперь, вступив в интимное отношение с колесом, оратор остался без обеда.

- Ндааа, - я присел на корточки над дырою и закурил. Я размышлял, как без потерь поднять машину и сломалось ли там что нибудь. В задумчивости я докурил сигарету и бросил ее в колодец. В то же мгновение из под земли раздался рев, от которого подпрыгнул пистолетчик и водила шестерки, а оранжевая макушка каски начала стремительно подниматься вверх по лестнице.

- Извините, - попросил я прощение у каски. В ответ я услышал новые подробности о гигиене своего рта, а также интимных отношений между сантехником и окурком. Потом последовали перспективы местонахождения окурка на моем теле.

После эпического опуса, Сантехник скрылся в темноте подземелья, а я, разозлившись, ударил колесо ногой. Я просто ударил. Ну ударил и все! Ну кто же знал, что в протекторе на соплях держался небольшой камешек?! От удара он выскочил и весело полетел вниз.

Я замер.

Вместе со мной в ожидании страшного замерла Москва. Такое впечатление, что замерло все живое. В этой тишине остановившегося времени камешек радостно, наращивая скорость, летел к намеченной цели. Прошло, наверное, туча времени, как я услышал глухое «тук». Это каска радостно приняла друга-камень.

- ЕееееееппооооннаааМАААТЬ!!

Страшный вопль разорвал темноту подземелья и метнувшись в боковые проходы понесся в разные стороны.

- ШОЗОИОПАНАРООООТ!!!

новый рев за секунду достиг Кремля и заставил Минина и Пожарского стиснуть зубы. Птицы рванули в разные стороны. Внизу показалась судорожно поднимающаяся по лестнице каска, хозяин которой явно имел цель дружески пообщаться со мной. Он был зол. Поэтому он летел вверх по лестнице, как Ромео к любимой Джульетте. Но, то ли он забыл причину, по которой он застрял тут, то ли просто не успел погасить скорость, но, взлетев наверх, он со всего маху впечатался макушкой в колесо.

- Йоп!

крякнул мужик, и каска, покинув высокоинтеллектуальную голову, красиво кувыркаясь, полетела в темноту. Я даже услышал, как, падая, каска разрезала воздух.

Раздавшийся с низу оглушительный рев показал мне, что сантехники работают парой.

Я человек вежливый, поэтому поинтересовался, -

- Не больно?

Мой вопрос остался без ответа. Второй сантехник вступил в интимную связь с первым, при этом обещая первого оправить на медицинское обследование с тяжелыми травмами в результате все того же акта. Первый в долгу не остался, но в конце доступно объяснил, кто тому виновен. У меня пересохло во рту и я достал бутылку воды из боковой дверцы. Первый сантехник закончил и закашлялся, видно тяжело ему дается ораторское искусство с удареной головой.

- Не хотите ли попить? - и я протянул сантехнику, трущему ушибленную макушку, открытую бутылку минералки.

Ну естественно горлышком вниз.

- Шооозаахууу*ааааа!- его тембру позавидовал бы Тарзан, а Кинг-Конг бы утопился. При этом сантехник выронил разводной ключ.

- ЕЕе*аааать мои худые крылья! Феедя ууууеее*ыыыывааай, клююююч!- сопровождал пояснениями мирный полет ключа ушибленый сантехник.

- Ху*к! Все пиз*ецец ослику!- это был итог приземления ключа. То что последовало, после попадания ключа, не передать словами. Весь словарный речитатив мог уложить половину барышень со слабой психикой на неделю и поспорить с лексиконом боцмана. Такой напор ярости легко бы остановил тайфун и утопил бы авианосец "Кенеди" с полной боевой нагрузкой.

- Ндааа! Пара разъяренных сантехников- это страшная и не только физическая, сила. Это еще и всплеск неслыханной интеллектуальности, сообразительности и проворства.

Рявкнув напарнику вниз, что в ту есть еще один выход наружу, крендель без каски и со слипшимися волосами так засеменил вниз по лестнице, что военные моряки, признанные покорители трапов, просто шмыгают носами глядя на этого циркача. Всю эту картину наблюдали четыре братка, которые стояли в соседнем потоке и видимо с нетерпением ждали окончания.

- Ну че, брат, переодевайся? Тебя щас разберут так, что никакой хирург обратно не сошьет!

- Ага! Такие волкодавы и бронепоезд вскроют, мля без нагрузок. - тонко пошутил один. Все заржали.

Я прыгнул за руль и с визгом рванул назад. Благо, очередь заблаговремено обьезжала меня. Я уже почти вырулив, краем глаза заметил, как какой-то лихач, решив объехать всю очередь и попасть к колонке первым, не заметил ловушки и ляпнулся точно в люк. Выскочил с машины, и с нецензурными криками стал швырять веревки в люк.

В 20-ти метрах от заправки приподнялся люк, выпуская наружу 2-х сантехников. Это были не люди. Это были две торпеды, тупо направленные на выполнение своей миссии. Они приближались. По ходу водила - бедолага, который не знал еще о своей участи, прошелся по их ориентации и умственным способностям. Лица сантехников изменились в каменные, а кулаки еще крепче сжали сантехнические принадлежности внушительной комплектации. Братки задохнулись от смеха, из их джипа слышалось сдавленное хрюканье. Водила разходился. Я старался, как мог увеличить дистанцию.

- Это ты? - еле слышно выдавил облитый "король говна и пара".

- Фигли тыкаешь! Пооткрывали, мля, свои норы, так хоть обозначили бы нах. Всё, мужики, вы на ремонт тачки устроились. Даже если свои каски и ключи, мля, продадите, хрен хватит. Уроды желтожилеточные!

Второй сантехник, внимая этой тираде, закипал. Потом, ни слова не говоря, подошел к машине и начал ключом приводить ее в состояние металлолома.

К нему подключился первый. Водила вообще впал в прострацию. На заправке остановилось все. Когда они закончили, невозможно было определить не только марку машины, а цвет.

- Все, хана! Иду работать в библиотеку. Там люков нет.- сказал второй, и,

сдирая жилет, пошел куда-то...

[Ravshanovich]

Не любовь.

В каждом из нас есть свой собственный Раскольников. Он может сидеть очень глубоко и не подавать признаков жизни. Почти никто не подозревает о его существовании внутри себя. Но он есть, не сомневайтесь. Даже в самом тихом и незаметном интеллигентишке.

До этого Раскольникова очень тяжело докопаться, но «тяжело» — не «невозможно». Поэтому прячьте от себя топоры. Прячьте, потому что когда в один прекрасный момент вдруг поймете, что смотрите на мир глазами палача, будет поздно, — до беды останутся считанные мгновения.

Я спрятал топор тоже. Успел.

Проснулся среди ночи, разбуженный странным ощущением, долго мерил шагами кухню, курил и все никак не мог понять, что же это за чувство такое. А потом вдруг до меня дошло. Посмотрел на нее и понял.

В тот же момент я кинулся одеваться и выскочил на улицу.

Да, в ту ночь я проснулся Раскольниковым. Я был способен убить. Задушить собственными руками. Спящую, милую, нежную… эту грязную суку!

Странно выглядел город ночью. Никого нет, ничто не движется, ничего не шумит. Кажется, что дома вмурованы в полупрозрачный предутренний сумрак. В больших городах так не бывает.

Я стоял посреди проспекта и думал, что город в эту минуту очень похож на меня. Просто оболочка, она есть, она осязаема, и будет существовать еще какое-то время, но по сути она уже мертва. Потому что внутри не хватает главного. Для города — это люди. Для людей — душа.

С этой мыслью я и шел среди тихих домов.

Женщинам стоит опасаться мужчин программистов. Пароли на блоги, «аськи» и почтовые ящики — это же не серьезно. Вы даже представить себе не можете, сколько всего можно накопать в логах ICQ и совершенно пустых мусорных корзинах почтовых клиентов. А клавиатурные шпионы? Мне понадобилось двадцать пять минут, чтобы написать программку, которая отслеживает нажатие клавиш и записывает их в отдельный файл. Запустить такую программу на удаленном компьютере — что может быть проще? Придет человек на работу и первым делом полезет проверять почту на каком-нибудь mail.ru, и понятия не будет иметь, что кто-то его логин с паролем прочитал и уже его письма листает. Я уже не говорю о программах, которые в реальном времени транслируют изображение монитора на другой компьютер. Сидит себе такой наблюдатель и смотрит, чем человек на другом компьютере занимается. Так что, если программист всерьез захочет почитать чьи-то электронные дневники, он это сделает. А программист с топором в руках — согласитесь, это опасно.

Утро застало меня за компьютером моего рабочего места. К этому времени я знал уже все, что нужно и даже то, чего знать бы не стоило. Я нашел даже фото. Рыжий тип с перекособоченным лицом и добрыми голубыми глазами.

Глухота — это не когда ничего не слышишь. Это когда звуки перестают нести информацию, когда они не находят соответствующих ассоциаций в сознании, а потому попросту игнорируются. Самое странное в такой ситуации — собственный голос. Он звучит настолько не узнаваемо, нелепо и как-то не уместно, что лучше молчать.

Я смотрел на «улики» и чувствовал, что говорить не стоит — если я не верил в свой голос, то как в него поверит она? Я решил написать, довериться словам, потому что их видишь, глухота на них не распространяется.

В новом окне почтового клиента я настучал:

«Я тебе сейчас расскажу кое-что. Я далеко не идеальный, бываю агрессивный, могу замкнуться в себе и ничего не замечать и пр. Но есть у меня одна фишка правильная — я верен, как собака. Я никогда никому не изменял. Я никогда не изменял тебе, и даже мысли такой не возникало. Еще вчера, я думал, что у тебя действительно никого нет, что ты решила пока не поздно начать новую жизнь, карьеру и т. д.

Ты мне когда-то говорила, что если ты мне изменишь, то я буду первый, кто это узнает. Оказывается, наврала. Даже если ты не спала со своим Сашей, то ты уже готова это сделать, а для меня это одно и тоже. Ты для меня отныне «грязный» человек. Отныне мне неприятно на тебя смотреть, трогать, и даже говорить.

Я знаю, что я тебя обидел, но мне, если честно, плевать. Ты даже представить себе не можешь, насколько мне плевать».

Да, я хотел, я жаждал сделать ей больно. Когда что-то черное и волосатое шевелится внутри, студит легкие и сжимает сердце — этим необходимо поделиться. Поделиться с близким человеком. С человеком, который еще вчера был близким. Потому что желание причинить боль — это отчаянье. Это последняя невозможная и жалкая надежда, что происходящее — кошмарный сон, который сейчас закончится и все станет, как прежде… как прежде… как прежде…

Я перечитал написанное. Все было правда. Эти слова — они не лгали ей, но лгали мне. Поймет ли?

Я снова пробежал глазами по тем строчкам, понял, что ничего другого мне не написать. Я нажал Send.

Мне и вправду стало чуток лучше. Совсем чуть-чуть. Так, словно я глотнул коньяку. Следом я подумал, что это здравая мысль, надел куртку и пошел в магазин за четвертушкой «Старого города».

Я вернулся, сел за компьютер и открыл консоль ее монитора. Она писала ответ:

«Знаешь, до твоего письма я не раз задумалась, правильно ли я поступаю? Теперь я точно знаю, что правильно».

Что я мог чувствовать? Я же видел, как она набирала это письмо. Я видел все, что она делала на компьютере.

Я отглатывал из бутылки и тупо смотрел в монитор. Она не подозревала, что кто-то за ней следит, потому никаких признаков стеснения не выказывала. Она общалась по «аське» с тем самым Сашей:

«Я люблю тебя…»

«Я тоже, мой котенок…»

«Я так за тобой соскучилась…»

«Скучаю по тебе безумно…»

«Уже не долго осталось. Я скоро приеду…»

У меня внутри разрасталась черная дыра. Она пожирала куски моего естества. Отрывала их и уносила в безответное ничто…

«Я так за тобой соскучилась…»

«Я так за тобой соскучилась…»

«Я так за тобой соскучилась…»

Заходили сотрудники, я о чем-то говорил с ними, что-то даже делал. Побывал на планерке, стараясь не попасть в поле обоняния шефа, ответил на его дурацкие вопросы, вернулся в свой кабинет. Я был на работе, в конторе, но чувствовал, что на самом деле меня тут нет. Я не понимал, что происходит. Все эти слова, действия, суета — я не понимал, что все это значит? Суть повседневных действий, улыбок, разговоров, жестов, телефонных звонков, пиканье «аськи» — в этом всем больше не было смысла.

Адреналин, кофе, табак и алкоголь — это топливо, на котором можно протянуть очень долго. Я думаю, что на нем можно жить неделю, а то и месяц, пока кольца на поршнях не расплавятся и двигатель не заклинит. Если честно, мне хотелось свалиться без сознания. Чтобы, очнувшись понять — все это уже в прошлом.

Рабочий день подходил к концу. Я посмотрел на часы и понял, что меня безостановочно колотит последние пятнадцать часов. Надо было уходить, принять холодный душ и пить дальше. Потому что пока внутри пульсирует черная дыра, уснуть невозможно.

Маршрутка, магазин, квартира. Пустой и мертвый дом. Такой же, как город в предутреннем сумраке.

Я залез под холодную воду, отглотнул коньку и подумал, что если бы я мог элементарно разреветься, как в далеком сопливом детстве, мне бы, наверное, стало легче.

«Я люблю тебя…»

«Я люблю тебя…»

«Я люблю тебя…»

Признания, адресованные не мне. Признания, адресованные другому. Если бы я смог разреветься…

Но слез не было. Что-то затыкало горло и высушивало глаза. Я поливал себя водой, оставаясь совершенно сухим внутри, и думал, что же все это значит? Я задал себе этот вопрос раз пятнадцать, а потом вдруг пришел ответ: Немец, тебе п%здец…

«Уже не долго осталось. Я скоро приеду…»

«Уже не долго осталось. Я скоро приеду…»

«Уже не долго осталось. Я скоро приеду…»

Уедет от меня. Приедет к нему…

Наверное, это понимание и включило какой-то рубильник — меня начали бить рыдания. Меня сгибало пополам и кидало об стены ванной. Как-то я видел припадок эпилептика — очень похоже.

Помните эту фишку: мужчины не плачут? Мне не было стыдно тогда, не стыдно и сейчас. Потому что я не понимал больше смысла слов «сильный» и «слабый», да и теперь затрудняюсь дать им определение. Я не видел разницы между ними. Я думал, что же это — любовь, или просто какая-то параноидальная жалость к себе? Но и эти слова больше не имели смысла. Я не знал их значение. Это были просто слова — бестелесные оболочки исчезнувших понятий. Мои рыдания должны были принести облегчение — в этом была хоть какая-то логика. Психика человека — система, обладающая свойством автостабилизации. Если эту систему вывели из равновесия, она будет искать любые способы вернуться к стабильности. Да, в этом есть логика. В тех же словах логика отсутствовала полностью.

Приступ закончился, когда я понял, что меня колотит не от рыданий, а от холода. Я не знаю, сколько прошло времени. Может быть двадцать минут, а может два часа. Я замерз и внутри и снаружи. Я закрыл воду, приложился к бутылке и посмотрел на себя в зеркало. И знаете, мое отражение не выглядело так, словно я только что пережил душевный кризис. Обыкновенная физиономия, как всегда. Ну разве что чуть злее обычного. Я сказал отражению: Немец, ты даже прореветься нормально не можешь, тебе точно п%здец. Но никакие рубильники больше не включалось, приступы не повторялись. Я подумал, может быть стоит нарваться где-нибудь на драку, чтобы на моей физиономии появилось чуть больше трагизма? Это не было мощным желанием разрядиться в ни в чем не повинного случайного придурка. Просто такая себе бестелесная мысль. Как город в предутренний сумрак, как мой дом, как я сам…

Я ударил кулаком в зеркало, но оно не разбилось (толстое стекло было приклеено к деревянному основанию) — сорвалось с петель и упало на кучу белья. Я не стал его вешать назад.

Я вышел из ванной и включил компьютер, проверил почту и нашел одно единственное письмо:

«Женя, если бы я сказала сегодня, что ты мне нужен, ты бы согласился?»

Я смотрел на эту строчку, и она прыгала у меня перед глазами. Идиотский, бессмысленный, невозможный вопрос. Нет, разумеется, нет! На что согласиться?! На что, черт возьми, согласиться?!

«Я так за тобой соскучилась…»

«Я так за тобой соскучилась…»

«Я так за тобой соскучилась…»

Соскучилась не по мне. Соскучилась за ним…

По-твоему, я должен это проглотить?! Забыть, сделать вид, будто ничего не случилось?! Это же бред! {censored}, что же ты наделала!.. Куда я смотрел? Где я был?! Господи, да хоть бы ты исчезла куда!.. Лучше бы тебя вообще никогда не существовало!..

Я пытался что-то написать в ответ, но пальцы дрожали и промазывали мимо нужных клавиш. Я стирал эту буквенную какофонию и пытался снова. Хотя, в правильно построенной фразе смысла было бы не больше, чем в этом бессвязном наборе букв. Смысла вообще больше не было ни в чем. Сознание, здравый смысл, злость, ненависть, отчаянье — все они требовали, чтобы я сказал «нет». Я знал, что именно так и надо ответить, потому что вернуть уже ничего невозможно. Что-то изменилось, что-то навсегда исчезло. Что-то, что нужно было беречь раньше. Потому что любовь — это когда уже поздно. А сейчас уже нет доверия, нет безграничной веры, и никогда больше не будет. А потому, и отношения не вернутся к тем, которые были. Я знал, я отчетливо понимал, что должен послать ее ко всем чертям, и все никак не мог на это решиться. Потому что во мне метался и рвался наружу крик. Нелогичный, не правильный, иррациональный. Совершенно бессмысленный. Крик ужаса перед завтрашним днем, в котором ее не будет… Панический страх перед этим завтра заставлял меня прокричать в письмо это дикое, нелепое, невозможное «ДА!!!»…

В открытое окно донеслись завывания «Братьев Грим». Я выскочил из кресла и захлопнул форточку. Раньше я эту группу просто не любил, теперь шарахался от нее — это была ее музыка, она их любила.

Я не стал возвращаться к компьютеру, завалился на диван и долго неподвижно лежал, пока не забылся. Наверное, я все-таки уснул — какой-то отрезок времени вывалился из сознания полностью. Когда я открыл глаза пространство за окном уже разжижилось в предутренний сумрак. Полупрозрачный стеклянный сумрак мертвого города.

Компьютер работал все это время, и открытое окно нового сообщения по-прежнему ожидало, когда я напишу ответ. Я был пуст, вернее пустотел — выгорел полностью.

Я знаю, любовь — это не отдельное, не самостоятельное чувство. Это слепок, ком из всех прочих чувств. Как луч белого света. Пропустите его сквозь стеклянную призму и станет понятно, что этот луч — всего лишь сумма желтого, зеленого, красного, синего… Разложите вашу любовь на составляющие, пропустите сквозь призму совести, всмотритесь в свои расчлененные пороки и добродетели. Что вы там видите? Вас это не пугает?

Я сел за компьютер и набрал три ничего не значащих буквы: нет.

***

С тех пор прошло много времени, но я до сих пор не знаю, правильно ли ответил.

[Ravshanovich]

Контрразведка на страже судомоделизма (история реальная)

В детстве был у меня друг и одноклассник Димон Сомов. Любили мы с ним конструировать и создавать различные модели плавающих средств. Благо жили в 30 метрах от отводного канала. Вот и в тот 1983 год, учась в 5 классе обыкновенной московской школы, мы за рубль приобрели у одного «барыги» из 7-го класса корпус от обыкновенного старого пластмассового игрушечного катера, который новый-то стоил 3 румля с копейками. К процессу подошли творчески, приняли во внимание советы его отца - конструктора КБ «Энергия», плюс приложили наши необузданные фантазии собрать быстроходный катер. Если честно, то Димон от меня более отличался врожденной инженерной мыслью. Я в его проекте, учитывая, что он главный конструктор, являлся, наверное, начальником цеха сборки. Возможно, это так называется в промышленных кругах. Таким образом, мы решили создать супер-катер на подводных крыльях с высокооборотистым электродвигателем. Учитывая, что были летние каникулы - работы проводились у меня на балконе, который на тот момент являлся «верфью» изготовления нашего «особо секретного изделия» с определенным графиком работы. В 8-00, когда Димон приходил ко мне домой, научный совет КБ начинался с завтрака, который заботливо готовила и приносила к нам в «цех» моя бабушка. Затем работа и обед, ответственной за который была так же бабуля, и продолжение на благо отечественного судостроения. Через 3 дня кропотливого труда собранный и блестящий свежей нитрокраской катер «Волжанец»», как мы его нарекли, стоял на стапелях нашей «верфи». Окончание сборки проекта было обмыто вишневым компотом. Правда, двухлитровую банку пойла мы об корпус катерка не разбивали. Ограничились тем, что моя набожная бабушка его перекрестила, а я натянул на мачту сшитый флаг СССР. Настало время испытаний и спуска на воду нашего детища. Церемония была назначена на 10 утра следующего дня. Ни я, ни, как я узнал позже, Димон, перед ответственным днем не спали. Спуск судна на воду - это вам не баран икнул. Тревожно...

В восемь часов утра «главный конструктор» стоял у меня в «цеху», внимательно оглядывая наше детище. Я подготавливал новую батарейку и с важным видом рапортовал о полной готовности судна к испытаниям.

- Леску взял?

- Вот...

- Запасную батарею?

- Конечно...

- Герметичность корпуса проверил? - серьезно спросил «ГК».

- Да, конечно, проверил!!!!

- Ну, пошли! - произнес Димон, и мы двинулись к большой воде.

Выйдя на берег, мы начали приготовления к спуску нашего «Волжанца» на большую воду. Оказалось, что не было удачного причала, а посему пришлось срочно из подручных средств изготавливать то, о чем мы вовремя не позаботились. На ближайшей помойке были собраны бруски, доски и сооружена нехилая пристань.

Всё, день Х настал!!! Ура, товарищи!!! Я запустил двигатель, из-под кормы пошел мощный бурун. Швартовые «ГК» «приказал» пока не отдавать, а проверить мощность судна на месте.

За всеми этими манипуляциями юных судостроителей наблюдала команда из 7 мудаков 16-18 лет от роду, которые на горке пили портвейн, горланили песни и загорали на летнем солнышке.

- Пацан, дай запущу катерок, - обратился ко мне тот, что был с гитарой и протянул лапы к нашему детищу.

- У нас первый запуск, - пытался я отогнать беду, - Сейчас испытаем, отправим в плавание и потом разрешим...

- Ты чего, салага!!! Ох@ел, старших не слушать!!! - в пьяном угаре сообщил гитарист и схватился за катер. Отдавать детище я не собирался.

- Э, хлопцы, чего до пацанят пристаете, - послышался добродушный голос откуда-то справа.

Мы оглянулись, в трех метрах от нас стоял небольшого роста старичок с поводком в руках, как две капли воды похожий на актера Евгения Леонова. Рядом с ним, задорно виляя хвостом, носилась маленькая беспородная собачонка.

- Да пошел ты..., - грубо ответил парубок и продолжил отбирать у меня катер. В это время к нам подошли остальные пьяные ублюдки, искавшие, куда бы выплеснуть пьяную энергию. Один из них сильно, носком кроссовки ударил псинке под ребра. Животина завизжала и опрокинулась на спину.

- Да что же вы за сволочи такие, - тихо произнес дед.

В следующее мгновение произошло что-то невероятное. Какие-то движения, удары, вздохи, стоны, хрусты... Мы с Димоном стояли в ступоре. Мы такого раньше никогда не видели. Несколько секунд и всё... Все отморозки были в глубоком нокауте. Дедушка спокойно осмотрел собачонку, погладил по голове и как к человеку обратился:

- Ну ты как, подружка? Цела? В ответ псинка снова завиляла хвостом и лизнула морщинистую руку хозяина.

- Ребятишки, вы пока посидите вон там, а я с хулиганами поговорю, - улыбнулся старик и указал на лавочку. Дважды просить нас не надо.

Старик подошел к «гитаристу», какими-то манипуляциями привел его в чувство и минуты три что-то ему втолковывал. После этого в чувства были приведены остальные поверженные. Спустя некоторое время гоп-компания, хромая и держась за разные части тела, скрылись за домами. Дедок подошел к нам:

- Ну что, морячки, катерок-то запускать будете? - простодушно спросил истребитель хулиганов, и, посмотрев на катер, грустно добавил: - Я почти на таком в 1944 за реку уходил. Красиво сделан, молодцы, дуже он у вас красивый!»

И мы запустили!!! Запустили так, что покорил он все рекорды, которые могли существовать на этом канале ранее.

Дед сидел и радовался как дитя. Потом мы вместе сходили в магазин, где старик купил нам по большому пломбиру за 48 копеек. Мы были счастливы!!! Мы были счастливы тому, что посторонний человек оценил нашу работу. Нам было приятно, что мы в свои 12 лет смогли сделать то, что поразило и удивило взрослого. А вдвойне было приятно то, что он за нас защитился.

День удался. Испытания прошли удачно, работа оценена взрослым, злодеи наказаны, а пломбир в желудке.

Прощаясь с нами, старик произнес:

- Ну что, морячки, пошли мы, а то старуха нас заждалась. И запомните, ребята, никогда не судите о человеке по его внешности.

- До свидания, дедушка! - помахали мы испачканными мороженым руками.

Прошли времена.. Десяток лет. Я стал опером. В одно из дежурств начальник направил меня на адрес:

- Селиверстов, сходи на квартиру, тем более, твой район, заодно и пообедаешь.

- А что там?

- Да х#й его знает, - отмахнулся шеф. - Вроде бы сын отца мертвым обнаружил с разбитой головой.

Пришел на адрес. Следственно-оперативная еще не приехала - ждала моего вердикта.

Дверь открыл приятный человек лет 50, и ознакомившись с моим удостоверением, вежливо пропустил в квартиру.

- Что произошло?

- Отец второй день на телефон не отвечает, вот я и решил заехать. Захожу, а он... - хриплым голосом проговорил мужчина и заплакал.

На полу на кухне в луже запекшейся крови и растительного масла лежал... тот самый старик, так похожий на народно-любимого артиста, истребитель хулиганов, главный зритель испытаний «Волжанца», а главное, человек, преподавший нам с Димоном урок: «Не судите по внешности человека». В принципе мне все было ясно - пожилой человек разлил масло, поскользнулся и ударился головой о батарею. Только на душе было муторно. Как будто в детство вернулся, в то веселое, интересное..., но каким-то извращенным способом, на какой-то неправильной машине времени.

Я накрыл лицо трупа полотенцем, вызвал судебного медика, и мы с сыном погибшего прошли в комнату. Я достал чистый лист бумаги.

- Как звали погибшего?

- Антон Николаевич Ващеев...

- Значит дедушка Антон, - тихо себе под нос произнес я.

- Что?

- Продолжайте, пожалуйста.

И рассказал мне его сын, детский хирург травмотолог, о своем отце. О добром, сильном, отзывчивом человеке. Достал с полки коробку из-под печенья и открыл ее. Там были ордена и медали. Много. Я запомнил лишь два ордена «Красной звезды» и орден «Боевого Красного знамени».

- Кем ваш отец на фронте служил, в каких войсках?

- Сначала разведка армии, потом военная контрразведка «СМЕРШ», - вновь заплакал сын, - «Лесных братьев» гонял. Окончил войну капитаном.

- «СМЕРШ», - подумал я, - Значит, он пожалел тогда тех отморозков.

Не стал я мучить мужика. Не до воспоминаний ему. У него сейчас будут неприятные хлопоты и тягостные минуты.

Я вышел на лестничную площадку, закурил и дождался СОГ. Изложил своё мнение и ушел. Не на работу, а на канал, где мы много лет назад запускали «Волжанца». Я пил, курил и вспоминал.

Через два дня я заехал в Бюро СМЭ.

- Моя версия по поводу причины смерти Ващеева подтвердилась?

- Почти, - ответил медик, - Обширный инфаркт, возможно, падая зацепил масло, стоявшее на столе. Травма получена в результате падения с высоты собственного роста. Других повреждений нет.

PS: Каждое лето с Димоном мы ездим на могилу нашего старика. Пусть тот кораблик, пущенный нами по каналу, будет твоей душей, уважаемый Антон Николаевич. Удачи тебе там, капитан «СМЕРША».

[Romashka]

Пыжеводы везде.... или добро пожаловать в Солигорск!!

Реальная история...

Приходишь ты как то утром на работу, а тебе твой начальник:

- Тань, а ты знаешь что у тебя по плану в этом месяце командировка по обмену опытом?

Делаю удивленно-просящее лицо, попутно мозгуя как бы мне это отмазаться:

- Николаевич, а может ну ее, командировку то, тут дел завались, за месяц не разгребсти! Давай мы напишем бла... бла.. бла.. и якобы я туда уже съездила?

По хмурому выражению начальства, понимаю что фишка не прошла. И получив в догонку "И отчет напиши!" получаю командировачное удостоверение на 18-19 июня в филиал №633 г. Солигорск.

И вуаля. "Мелкий" заправлен под завязку. Сумки собраны. Карта Солигорска распечатана.

Как говорится - в добрый путь!

Надо заскочить в Столицу, дабы забрать клубные наклейки, ведь просто по работе ездить не ахота, и предварительно созданная ветка на форуме сему весьма способствует )

Всем знакомое Победителей 23.

Беркут радует позитивным утренним настроением. Очень хозяйственно выдает под отчет три наклейки (с запасом). Фараоныч, узрев сие мероприятие из окошка, явно не желая работать, пытается поучавствовать посредством мобильной связи в жизни клуба.

Мне вот интересно - победителей 23, там что повышенная плотность пыжеводов на квадратный метр? )) Ну да ладно... ехать пора.

Пыжевод я к сожалению не опытный, посему про дорогу особо расказывать не стоит. Натерпелся "Мелкий" по полной программе, но собственно он уже привык )) Насмотревшись по дороге на психов а-ля "авось проскочу, мне все равно надо быстрее" (а трасса там весьма способствует количеству венков у дороги) и попетляв по Солигорску, заработала Пежо клубу плохую репутацию позорно разворачиваясь в два приема посреди дороги да еще на пешеходном переходе, плюс порядком испугав проходящую бабулю при движении задним ходом - в общем благополучно прибываем на место!

Коммандировка в принципе не так уж плохо на самом деле. Работать не заставляют же ;-)

Информативно убиваем время до вечера. Звонок на мобильный - а вотсобственно и они. Договорились на пол шестого у банка на торжественное вручение наклеек.

17.20 - мы с коллегой по коммандировке. Произносим торжественное - "Ну мы пошли?", и пакуем свои вещички.

Ан нет!

Никуда не пошли )

Тамошний начальник произносит свое коронное - "А давайте я вам город покажу." И категоричным тоном заявляет, что это не командировка без осмотра достопримечательностей. Вот те раз! Отказываться нельзя, человек позитивный, обижать не хочется. Надо что-то делать...

За 10 мин.. Банк.. Гостиница.. Лихорадочные передевания. Ответы на звонки мобильного. Запихивание в сумку наклеек. Фойе.. Парковка..

Меня уже вычислили ))

Ну не спроста же эти два человечка колыпают наклеку на моей машине? :-)

Евгеник и strannik(Дима) - первые кого я увидела из нашего клуба в Солигорске.

Знакомимся, общаемся, раздаю наклейки, примеряем. Прибывает запаздавший Ромка он же Ravshanovich. Обясняю ситуацию с экскурсией, на мое счастье все ребята сами жутко деловые и занятые, так что договариваемся на "попозже" и я благополучно отбываю на автоэкскурсию по городу.

Посмотрите налево... Посмотрите направо.... А вот тут у нас.... Ну и так вот где-то час.

В общем впечатления хорошие. Город молодой и бурлит вовсю. Старых зданий нет. Все так ухожено - подстрижено. А какие машины там катаюююютсяяяяя )

Сильно впечатлило озеро (ну или это у них водохранилище). В общем благодать!!!!

По окончании сего действа с напарницей доставляемся в гостиницу.

В животе урчит... хммм... Дим, ну и где тут у Вас можно поесть?? :-)

Димка ждал нас долго !!!

Ну что тут поделаешь - женщины!! То они собираются пол часа, то мобильники в гостинице забывают, то местоположение объясняют неадекватно... в общем в этом все МЫ и ничего тут не попишешь :-)

Благо сконтовались в определенном "Сырном" месте.

С каждым куском пиццы жизнь становилась все прекраснее !!!

Подтянулся Ромка, компания подобралась весьма позитивная. Уходить не хотелось, но быть в Солигорске и не видеть знаменитых "Соляных гор"?? Ну нет ужж... ))

И так... Пежомобиль.. и в путь...

Я скажу вам впечатляет ! Особенно их "мертвое озеро", говорят там растроряются все помещенные предметы, так что не суйте руки куда попало.

А потом понеслось .... Всякие заводоуправления, рудники и странного вида землекопательные сооружения

Не остался без внимания собственно и сам город. Парк четырех стихий это творение!!! Проектировчик определенно КРЕАТИВНЫЙ товарищ. Мое ему уважение !!! В противоположность моему фотику который проглотил четыре батарейки за час и не поперхнулся :-)

В общем большущее спасибо товарищам : strannikу и Ravshanovichу за памятный вечер в Солигорске.

Всем рекомендую данных пыжеводов как опытных экскурсоводов и просто позитивных человечков!!

Палю ВАС на всеувидение соклубовцам!!!

P.S. Надо чаще ездить в командировки!!

[Jam]

АНГЕЛ СВЕТА

Трудно увидеть ангелов, хотя я смотрел часами на их изображения на картинах. Некоторые люди могут видеть их без изображения и эти люди рассказывают интересные истории. Ангелы- хранители всегда женщины, например, что ничуть не удивило меня, когда я об этом узнал. Ангел рождения, набранный из младших чинов, Сопровождает каждого младенца, когда он появляется на свет, пока другой ангел, старший, но не менее добрый, помогает умирающим покинуть этот мир без боли и страданий.

Ты можешь молиться ангелам, и они услышат, но лучший способ вызвать их, сказали мне, это смех. Ангелы отзываются на радость, потому что это то, из чего они сделаны. Фактически, когда человеческие умы затуманены гневом и ненавистью, ни один ангел не может дотянуться до них.

Не у всех ангелов есть крылья – как говорят очевидцы – но те, кто может развернуть золотое оперение, охватывают целый мир. Если бы твои глаза могли смотреть прямо на солнце, ты бы увидел сидящего там ещё более яркого ангела; ещё один безмятежно улыбается с лица луны.

Ангелы проводят всю свою жизнь, которая длится вечно, кружась вокруг трона Создателя, воспевая Ему хвалу. Люди с острым слухом слышат их. Гармония ангельского хора невероятно сложна, говорят они, но ритм прост. «Большей частью это марш», - утверждал один слышавший. По некоторым причинам, этот факт – почти лучшее, что я узнал.

Со временем становится так одиноко слушать об ангелах, которых ты сам не видел. Когда женщина, видевшая ангелов, услышала это, она была в шоке. «Ты не видел? – сказала она. – Но ведь ангел есть в тебе. Во всех есть. Я вижу его даже сейчас и думаю, ты бы тоже мог.» «Нет,» – сказал я печально и спросил, на что это похоже. «Он выглядит как я?»

«Ну, и да и нет, - загадочно ответила видевшая ангелов. – Все зависит от того, что ты сам о себе думаешь. Твой ангел – пятнышко света, сидящее в самом центре твоего сердца. Оно меньше атома, но подожди немного. Когда ты приблизишься к нему, твой ангел увеличится. Чем ближе ты подойдешь, тем больше он станет, и наконец, во вспышке света, ты увидишь своего ангела в истинной форме и в тот же момент ты увидишь и самого себя».

Теперь я ищу своего ангела все время. Я сижу тихо, обратив взгляд внутрь себя. Не так давно я заметил, как что-то мелькнуло. «Это ты, Ангел, держащий свечу?» Одно мерцание – и он исчез. Пока что и этого довольно, чтобы заставить мое сердце бешено колотиться. В следующий раз мой ангел подаст знак лампой, потом он будет держать факел, а потом загорится костер.

Это мне обещала видевшая ангелов, и теперь, когда я увидел мерцание, я знаю достаточно, чтобы верить.

[Ravshanovich]

Подтверждаю - Romashkин правдивый рассказ...Как грится, спасибо, что приехала!

[Ravshanovich]

Странный случай.

Странный случай случился со мной осенью. Я тогда увлекся компьютерной графикой и только-только подбирал себе программу по вкусу и возможностям. Очень мне хотелось научиться рисовать пейзажи. И не просто пейзажи, а что-нибудь инопланетное, необычное.

Ну и вот! Как-то ночью совершенно случайно нарвался я на сайт – галерею инопланетных пейзажей.

Это было нечто!

Миры, которые я увидел, просто завораживали своей реалистичностью и красотой. Я оторваться не мог! Странной формы горы, закаты, потрясающие фейерверком неземных красок. Океаны, опушка чужого леса, состоящего из исполинских деревьев причудливой формы. Запомнилась одна работа, в которой вдаль тянулся пляж, состоящий не из пески или гальки, а из огромных разноцветных кристаллов, омываемых морем малахитового цвета. Меня просто затягивало в эту картину, настолько она была живая!

Излазив всю галерею, я так и не смог понять или прочесть, в какой же программе вся эта красота нарисована. Там совсем не было никакого текста, только изображения. Удивительная реалистичность, мельчайшие детали, однозначно предполагали, что это 3д графика. Но в чем, в чем это сделано? Сам я явно не справился бы с «экспертизой» и пришлось позвонить специалисту.

Есть у меня приятель, компьютерный художник. Достаточно известный в Сети и потому авторитетный. Уж он-то должен узнать программу…

-Алло? Саш, ты? Слушай, тут такое дело. Нарвался я на одну галерею тридешную, но вот беда – никак не могу понять, в чем нарисовано. Помоги, а? Ты за компом? Набери в адресе ввв точка спейсвояджер в одно слово точка орг… Открылась страница?

Саша долго молчал, а потом тихо ответил:

-Ты будешь смеяться, но я не знаю этот пакет. Это не «Макс», не «Майя», не «Синема четыре дэ», не «Моджоворлд», не «Терраген» и уж тем более не «Вью» и не «Брайс»… Да и прочие программы, верней результат рендера не так выглядит. Слав, я чего-то затрудняюсь. Ты знаешь, я еще кину линк паре программеров знакомых — может они угадают?..

Прошло несколько дней. На меня навалилась куча заказов и я допоздна бегал по городу, чинил компьютеры, подключал Интернет, переустанавливал операционки, чистил вирусы и совершенно забыл об этом разговоре.

Как-то вечером позвонил Саша, что случается с ним крайне редко и только по неотложному делу.

-Здравствуй!

-Здравствуй, дорогой!

-Слушай, я вот чего звоню: у тебя сохранились те картины?

-В смысле те, что с сайта «спейсвояджер»? Ну, да. Я себе накопировал их.

-Ты их сохрани где-нибудь на диске. Понадежней. Я на днях заеду, скинешь мне на болванку, ладно?

Я удивился.

-Так они и сейчас на диске. В «документах». А что такое?

Ты это, ты скопируй их в корневую директорию на «Ц», мало ли – операционка рухнет, всякое бывает.

-Да ладно тебе, чего ей падать? Да что случилось то?

-Сайт этот закрыли. «Владелец не оплатил хостинг». Пусто там теперь. А я себе только одну слил на комп. Тут вот какое дело…

Он замолчал, будто не мог сформулировать мысль или думал, стоит ли доверять мне какую-то тайну.

-Слав, понимаешь, я перекинул одну работу фээсбешнику знакомому, он как раз по всяким таким штукам специализируется… В общем, они там провели экспертизу по всем правилам…

Он снова замолчал.

-Да что ты тянешь кота за хвост – говори уже, что там не так? – я начал терять терпение от любопытства.

-Ну, знаешь, они там крутые все – доверять можно…

-И??

-И… В общем это не три дэ. Это фотографии! Причем сделаны они на пленочный фотоаппарат. И не то, что нет коллажных вставок, а просто тупо уменьшен вес и больше никакой обработки. Три разных алгоритма использовали. Это почти исходники скана. Там весь отдел на ушах второй день. Пытаются найти автора, но мне кажется – бесполезно… Вот, просили меня остальные файлы привезти, если они остались где. В общем я заеду, ладно?

-Ну, да. Конечно заезжай…

Хорошо, что я сидел. Вот это номер! Вот это новость! Саша, конечно, человек с чувством юмора, но уж такими вещами шутить не станет – знаю я его хорошо. Значит что? Значит есть человек, который… Который все это видел своими глазами и даже сфотографировал? Да нет, ну это бред! Или не бред? Или все таки…

Мне почему-то стало легко и весело на душе. Будто я в чем-то долго-долго, мучительно сомневался, верил и не верил и вдруг отыскал неопровержимые доказательства того, что несбыточная мечта это не мечта совсем, а реальность.

Стало быть мы не одиноки в этом мире?

Я открыл папку с этими фотографиями и совершенно другими глазами поглядел на них. Эти странные деревья-исполины с изломанными под невероятными углами ветками – они где-то растут! Эти чудные летающие существа над просторами малахитового океана – они живые! Эта долина, над которой, едва не падая, нависают два огромных спутника, будто исчерченных гигантским карандашом – она существует!..

«Владелец не оплатил хостинг»…

Да просто он снова улетел в путешествие по пушистым от звездной пыли рукавам галактики, успев перезарядить свой старенький фотоаппарат и поделиться с нами пусть ничтожной, но такой важной частью своих впечатлений. Мне кажется — он верит, что мы этого достойны…

© svyat-lee

[Ravshanovich]

Урок.

В машине было тихо. Мокрая дорога невнятно и устало шептала о чем-то своем под колесами, сбоку сидела и обиженно молчала жена.

Валик тоже молчал. Смотрел прямо перед собой, на дорогу, обеими руками держась за обод рулевого колеса. Молча, лишь изредка поворачивая голову в сторону жены для того, чтобы глянуть в боковое зеркало. Ссора произошла час назад, но молчать они могли долго. Валик подумал, что, наверное, они успеют доехать до села, в котором живут его родители, а они так и не заговорят.

- От елки – внезапно пробормотал он себе под нос.

Надя подняла голову. Впереди, в серой водяной завеси яркими точками горели жилет гаишника и палка, которой он им махнул.

Валик проехал чуть далее гаишника, остановился, съехав на обочину, и остался сидеть в машине.

- Здравствуйте. Старший сержант Бритов. Выйдите, пожалуйста, из машины и предъявите документы.

- Послушай, сержант, а я не хочу выходить из машины и имею на то право. Вот мои права.

Валик достал права, раскрыл их и показал, не выпуская из рук.

- И да. В руки я права не дам. Поверь, права свои я знаю и таких вот инспекторов уму-разуму учить умею.

- А если понадобится осмотреть багажник?

- Вот купишь у меня машину, тогда в багажник и полезешь, а пока это – моя собственность. В чем причина остановки?

Надя, слушавшая этот разговор, нахмурилась. Она не любила, когда Валентин начинал себя так вести. Но останавливать его сейчас, говорить что-либо, означало бы новую ссору, а она не отошла еще от предыдущей.

- Вы ехали, как мне показалось, с превышением. Асфальт мокрый и неровный, через 5 километров ведутся ремонтные работы. Я хотел Вас предостеречь.

- Х-м… - Валик усмехнулся. – Когда кажется, креститься надо. Спасибо, конечно, но думаю я сам разберусь. Всего хорошего.

- Счастливого пути. – старший сержант козырнул и пошел обратно к своей машине.

Дорога снова зашуршала под колесами, лес вокруг уже уверенно нахлобучил на себя колпак ночи. Эта встряска странным образом смягчила Валентина.

- Вот, еще одного проучил.

Он еще раз усмехнулся и повернулся к жене.

- Надя…

Ночь, быстро едущая машина, мокрая дорога. Валик не отследил в какой именно момент машина вырвалась из его контроля. Попытка вывернуть руль, тормоз – машину резко подбросило, перевернуло и довольно жестко опустило на ограждение.

Он не мог сказать сколько он был в беспамятстве. Реальность извне прорывалась к нему сквозь пелену темноты и боли лишь обрывками фраз и звуков.

- Вытаскивай… Аккуратнее.

Скрежет… Боль… Дождь закончился, скорее всего, Валик не чувствовал его капель.

- Да какой к чертям протокол, Ваня? Даже для стажера ты тупишь! Ты видишь, что она вся в крови. В больницу, быстро! Что смогли - мы сделали. Бери аккуратно за плечи и давай в машину.

Новая волна боли и тьмы начала накрывать Валика. Усилием воли он отодвинул ее и прошептал:

- Сержант… Спасибо.

© Ammok

[Jam]

Уж простите, но снова сказка Козлова... Имхо, кому-то курить надо меньше...

НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК, ЕЖИК

- Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, - сказал Медвежонок. Ежик

кивнул.

- Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя

всегда.

Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

- Ну что ты молчишь?

- Я верю, - сказал Ежик.

Ежик провалился в волчью яму и просидел там неделю. Его случайно нашла

Белка: она пробегала мимо и услышала слабый Ежикин голос.

Медвежонок неделю искал Ежика по лесу, сбился с ног и, когда к нему

прибежала Белка, вытащил Ежика из ямы и принес домой.

Ежик лежал, по самый нос укрытый одеялом, и глядел на Медвежонка тихими

глазами.

- Не смотри на меня так, - сказал Медвежонок. - Не, могу, когда на меня

так смотрят.

Ежик закрыл глаза.

- Ну вот, теперь ты как будто умер. Ежик открыл глаза.

- Улыбнись, - сказал Медвежонок.

Ежик попробовал, но у него слабо получилось.

- Сейчас я тебя буду поить бульоном, - сказал Медвежонок. - Белка

принесла свежих грибков, я сварил бульон.

Он налил бульон в чашку и приподнял Ежику голову.

- Нет, не так, - сказал Медвежонок. - Ты садись.

- Не могу, - сказал Ежик.

- Я тебя подушкой подопру. Вот так.

- Мне тяжело, - сказал Ежик.

- Терпи.

Медвежонок прислонил Ежика спиной к стене и подоткнул подушку.

- Мне холодно, - сказал Ежик.

- Сичас-сичас. - Медвежонок взобрался на чердак и обложил Ежика

тулупом. - Как ты не замерз? Ночи-то какие холодные! - приговаривал

Медвежонок.

- Я прыгал, - сказал Ежик.

- Семь дней?

- Я ночью прыгал.

- Что ж ты ел?

- Ничего, - сказал Ежик. - Ты мне дашь бульону?

- Ах, да! Пей, - сказал Медвежонок.

Ежик сделал несколько глотков и закрыл глаза.

- Пей-пей!

- Устал, - сказал Ежик.

- Нет, пей! - И Медвежонок стал поить Ежика с ложечки.

- Не могу больше.

- За меня!

Ежик хлебнул.

- За Белочку!

Ежик выпил.

- За Зайца! Он знаешь как помогал!

- Погоди, - сказал Ежик. - Передохну.

- Выпей за Зайца, он старался..

Ежик глотнул.

- За Хомячка!

- А Хомячок что сделал?

- Ничего. Каждый день прибегал и спрашивал.

- Пусть подождет. Сил нет, - сказал Ежик.

- Иногда и утром прибегал, - сказал Медвежонок. - Съешь ложечку.

Ежик проглотил.

- А теперь - за Филина!

- Филин-то при чем?

- Как? Нет, за Филина ты выпьешь три ложки.

- Да почему?

- Да я на нем три ночи летал. Тебя искали.

- На Филине?

- Ну да!

- Врешь, - сказал Ежик.

- Чтоб мне с места не сойти!

- Да как ты на него взобрался?

- Он знаешь какой крепкий? Сел на шею и полетел. Ты бы видел, как Заяц,

нас испугался.

- Как?

- Вот выпей - скажу.

Ежик выпил подряд три ложки и снова закрыл глаза.

- Как? - спросил он.

-- Что?

- Как Заяц вас испугался?

- А! Заяц? Представляешь? Я лечу. А тут - он. Давай еще ложечку.

Слышишь, как пахнет? Ух!

Ежик выпил.

- Ну вот. Сидит, ушами вертит. Тут мы.

- С Филином?

- Ага. Он ка-ак подскочит, ка-ак побежит! Филин чуть на дерево не

налетел. Давай за Филина.

- Нет. Уже совсем не могу, - сказал Ежик. - Давай я лягу.

Медвежонок уложил Ежика на прежнее место и укрыл тулупом.

- Ну как, - спросил Медвежонок, - тепло?

- Угу, - сказал Ежик. - А про Филина придумал? Говори.

- Да что ты? Вот выздоровеешь, вместе полетаем.

- Полетаем, - еле слышно пробормотал Ежик, засыпая.

[Raptor]

Укрощение строптивого.Восемь быков - хозяйство для частника не только большое, но и довольно суетливое, особенно когда бычки уже не младенческого возраста. Но, тем не менее, мой друг Виктор с ними справлялся без особых проблем. Правда, тоже не без экстраординарных ситуаций. Все быки были проименованны, да никакими-то там цифрами и кличками, а настоящими - фактически человеческими именами. Были там и Бори с Кешами, да и Мишки с Вовками. Так вот в один прекрасный день, пропал Мишка. Пропал бесследно, так что вся деревенская разведка не могла предоставить не только фактических, но и аналитических данных. Витек, сбился с ног. Четыреста, пропавших килограмм живого веса, пересчитанные им в денежный эквивалент, не давали покоя ни днем, ни ночью. На ноги были подняты все родственники и знакомые. Вся - тогда еще государственная техника, была задействована на розыск вышеупомянутого животного, днем и ночью, бороздя просторы районного масштаба. На исходе третьих суток Мишка нашелся, да нигде ни будь, а прямо в стаде совхозных телок, пасущихся на летнем выпасе. Пастухи-скотники, блюдущие это стадо круглые сутки, по причине беспробудного пьянства увеличения поголовья не заметили, и не упади Мишка посреди поля от переизбытка любовных утех, его бы не обнаружили до поздней осени.Витек, был с Мишкой строг, так прямо и сказал;- Ну, падла, я тебе устрою кузькину мать. Бегом домой! Мишка, который до этого строптивым нравом не отличался, повел себя неадекватно. Обозрев хозяина и кормильца замутненным взглядом, он как-то глухо мукнул, что в переводе на русский язык, могло означать только одно, мол, а не пошел бы ты на … хозяин, и вновь устремился в новоиспеченный гарем в преддверии очередной оргии. Такого, Витек стерпеть уже не мог, видимо сказывалась нервная обстановка последних дней. В ход был пущен, довольно длинный и хлесткий прут. Поддавшись напору, Мишка, нехотя, но довольно шустро засеменил домой. Все шесть километров, своего пути, он с тоской оглядывался назад и укоряющее смотрел на хозяина, но прут, делал свое дело. Что зрело в голове полуторагодовалого бычка сказать трудно, но как только на горизонте появились родные пенаты, он видимо решил, что достаточно проводил хозяина. Резко взбрыкнув, он устремился назад, со скоростью достойной МиГ-29. Ясно дело, что Витек такую скорость развить не мог и поэтому устремился домой с мыслью оседлать мотоцикл «Урал». Техническое решение вопроса, заключалось во вновь пойманном Мишке, который, довольно толстой веревкой был привязан за рога к раме, вышеназванного транспортного средства. Надо отдать должное уральским умельцам, так как их железный конь с честью тащил упирающегося Мишку по проселочной дороге. Подвело другое, а именно веревка, которая перетерлась о колесо, прямо у калитки родного дома. Бык, вновь почувствовав свободу, не смотря на усталость, вновь пошел по хорошо изученному за день маршруту. Не зря ведь говорят, что любовь зла. Вот только не знаю насколько зла она, но то, что Витек был в гневе, сомнений не вызывало. Этот гнев, подвиг его не привлечение к решению вопроса, двух родственников, вооруженных уже не прутками, а приличными огломлями. И жены, которая была взята с собой для обратной перегонки транспортного средства. Превратив оглобли в клюшки для гольфа, а быка, соответственно в мячик, трое мужиков, через некоторое время, классически вкатили его в лузу, в виде калитки скотного двора. Апофеозом, данного воспитательного процесса, стало действо, которое я увидел дня через три, после вышеозначенного события. В тот день, мы с Витьком мирно курили у него во дворе, похлебывая пиво. Первый раз я даже не обратил внимания, но зато когда бык прибежал во двор, раз в третий, это вызвало у меня определенный интерес.- Чего это он?! - рассматривая, прибежавшего во двор бычка,поинтересовался я. Его очумленный взгляд, тяжелое дыхание и метание по загону, не совсем соответствовало поведению, этих, немного туповатых животных.- Отмечаться прибежал! - вяло посетовал Витек.- Как это, отмечаться? - не понял я.В это время, бык узрев наконец-то хозяина, в одночасье успокоился и вяло поплелся пастись дальше.- Обыкновенно отмечаться, - продолжил Витек, - каждый час, вот уже второй день прибегает. Отметится, что на месте, и опять пастись. Одну оглоблю мы ведь об него напрочь сломали.

[Ravshanovich]

Не рычи!

Познакомились мы на ступеньках университета.

Сентябрь, но летние еще наряды девиц, молодые люди в костюмах, решившие — не костюмы, люди, хотя, казалось, даже костюмы в ту осень были преисполнены решимости, - немного пофорсить, все как полагается, золотые листья, что там еще?... Пафос места немного сбивали обстоятельства. Леша держал в руке бутылку отвратительной, самой дешевой на тот момент водки. А в 1995 году дешевых водок было много, они были разные, и спорили друг с другом дешевизной. Но у него была — самая дешевая. На этикетке были изображены «Три богатыря», водка была закрыта, но пахла, потому что, как и любой другой контрафакт и подделка, она протекала. Я спешил на занятия, это был первый день моего обучения в университете. Нет, не так. Первый день моего обучения в УНИВЕРСИТЕТЕ. Поэтому я был одет во все самое лучшее, что у меня было.

Кожаный отцовский пиджак а-ля 70-е, новые джинсы, великолепные черные военные ботинки, и водолазка. Смешение стилей было оригинальным и эклектичным. С учетом майки морпеха, сменяной мной в детстве в городе Печенга на значок «Отличник ГТО» у морпеха же, я выглядел как Бон Джови, по странному стечению обстоятельств, попавший в армию СССР, но еще не добравшийся до места службы, а бьющий баклуши на призывном пункте. Но это не имело значения.

Я спешил в университет, это был гуманимтарный университет, здесь на одного парня приходилось десять девушек, была осень, я поступил на бюджетное место, - если бы у меня не получилось, я бы работал в кочегарке, денег на обучение у моих родителей не было, - и я был счастлив. Мне было шестнадцать лет. Я выкурил свою последнюю сигарету, небрежно поглядывая на стайку девиц с юридического — они и правда были похожи на стайку рыб, они даже шарахались от чего-то или приближались к чему-то группой, - и стал подниматься по ступеням. Тут-то меня и встретил он. Небритый, вальяжный, великолепно небрежно, и в то же время продуманно, одетый второкурсник. В левой руке у него была бутылка водки «Три богатыря», а в правой у него не было ничего. Правую он мне и протянул. Я ее пожал. Господи, подумал я, какой он крутой. Здесь все такие, подумал я. Я и сам такой буду, подумал я.

? Второй богатырь, - сказал он.

? Ты, стало быть, первый, - сказал я.

? Это верно, - сказал он, - я здесь первый парень на деревне.

? Кокетничаешь, - сказал я, для которого Кишинев, после очередного гарнизона, был еще великолепным ярким Вавилоном, а никакой не деревней.

? Кокетничаю, - сказал он, и представился.

? Алеша Попович, - сказал он.

? Владимир Селуянович, - сказал я.

? Что, правда Селуянович? - спросил он.

? Правда Попович? - спросил я.

? Достаточно Алеши, - сказал он.

? Достаточно Владимира, - сказал он.

После чего с моей помощью — эта бутылка была явно не первой для него, несмотря на то, что часы на водокачке возле университета показывали всего десять утра, - спустился со ступеней и мы перешли дорогу. Напротив университета была площадка, с которой открывался вид на парк в низине. Площадка была круглой, и по краям ее были расположены — да они и сейчас там — цементные лавки. На одну из них мы и присели. Алеша молча протянул мне водку, и, ожидая, пока я ее открою, стал глядеть в золотистый парк под нашими ногами, подперев щеку рукой. Я был очень молод, но понимал, что пить водку в десять утра перед университетом тоже своего рода лекция, и, если ты хочешь кем-то стать в этой жизни, тебе придется пройти и через подобное. Второкурсник задремал. Я старался действовать тьихонечко, чтобы не помешать его отдыху. Я глядел на него с обожанием. Прямо как мистер Рипли на богатенького бездельника, который превратил его жизнь в карнавал. Я в молодости так часто смотрел и на многих. О чем, кстати, не жалею и до сих пор.

Так что я лихо открыл бутылку, и стал ждать. Второкурсник открыл глаза.

? Чего ты ждешь? - спросил он меня.

? У нас что, нет стаканчиков? - спросил я.

? У нас нет ни стаканчиков, ни еды, ни воды, - сказал он.

? Так выпьем, - сказал он.

? А как же запах? - спросил я.

? Проветрится, - сказал он.

Взял бутылку и стал медленными глоточками тянуть. Я совсем забыл сказать, что водка была теплой. Но значения это не имело. После него пил я, и мне понравилось. Алкоголь — прекрасная штука. Время моего с ним романа давно уже истекло, но я не испытываю по отношению к нему дурных чувств, за все ему благодарен — ведь именно благодаря ему в моей жизни случались невероятные, потрясающие события, - и презираю тех, что бросил пить вообще, и поливает помоями спиртное. Это как сплетничать о своей бывшей жене. Алкоголь, он вроде наркотических медикаментов. В определенных ситуациях жизни он может спасти эту гребанную жизнь, что он с моей жизнью и делал. Конечно, и угробить он может, ну так ведь и морфий создан для того, чтобы спасать смертельно раненых бойцов, а не для развлечения педерастов-докторов в забытых богом уездах.

Я допил свою долю, и поставил пустую бутылку на парапет.

Откуда-то сверху рядом с бутылкой опустился лист. Ольха. Пустое стекло, в котором размывался университетский парк моего первого взрослого сентября, ольховый лист, шероховатый цемент. Этот натюрморт до сих пор передо мной. Тогда же мне, - благодаря и алкоголю, - было так хорошо, что я буквально замер, боясь спугнуть этот момент полного просветления. Нирваны. Весь мир стал, словно поверхность зеркала. Я глянул на Алексея. Он глянул на меня с улыбкой. Я понял, что он понял.

... Потом где-то на дороге загудела машина, в одном из корпусов раздался звонок, и пришлось возвращаться в нашу выдуманную реальность.

? У меня бальзам, - сказал я, встрепенувшись.

? Отлично, - сказал он, - пьем из горла.

? У меня не жидкий бальзам, - сказал я.

Достал из кармана вьетнамский бальзам «Звездочку». Он и кожаный пиджак. Это было единственное, что могли дать мне в то время мои финансово несостоятельные родители. Само собой, на пробном занятии я врал напропалую, что они очень богаты, просто мы в ссоре. Алексей захохотал.

? Это что такое? - спросил он.

? Это вьетнамский бальзаам «Звездочка», - сказал я.

? Ну и что мы с ним будем делать? - спросил он.

? Закусывать, - сказал я.

? С ума сойти, - сказал он, и глянул на меня с восхищением.

Я уверен, что именно с этого момента был заложен первый кирпичик моего слава залы в местном журфаке. Обезбашенный чувак, который закусывает водку «Звездочкой». Для того, чтобы состояться окончательно, оставалось всего ничего. Написать пару тысяч хороших текстов. Что я и сделал. Но без яркого начала их должно было быть намного больше.

? Чем это хуже, чем пить водку без закуски и воды? - спросил я ворчливо.

? Ладно, - сказал он.

Мы поделили «Звездочку» и заели. Водкой, действительно, перестало пахнуть. А Алексей так даже протрезвел.

ххх

Более близкое знакомство с предметом поклонения вызывает, конечно же, отторжение. И очень быстро. Так что уже к концу первого курса я не понимал, что делаю на журфаке, искренне презирал университет, и считал второкурсника Лешу, с которым мы выпили бутылку водки без воды и еды первого сентября моего первого курса моего первого университета, довольно странным человеком. Каковым он, в общем, и был. К тому же, в симбиозе алкоголя и человека Алексей явно проигрывал. Ему все чаще сносило крышу. Тем не менее, мы почти всегда работали вместе. Все лучшие студенты журфака были на это обречены. Молдавия слишком маленькая страна для того, чтобы дать вам возможность разлететься, куда подальше. Тогда еще Алексея звали на вечеринки.

? Лоринков, - сказал он на одной, где еды было вдоволь, аж двенадцать яблок на тридцать человек.

? А ты не так прост, как кажется, - сказал он, и погрозил мне пальцем.

? Это в каком смысле? - спросил я польщенно.

? Все-то ты понимаешь, - сказал он, и погрозил мне пальцем еще раз.

Я, передразнивая, погрозил ему пальцем в ответ. И он вышел, покачиваясь, за какой-то девчонкой с параллельного курса в коридор. Буквально через минуту раздался визг. Нет, ВИЗГ. Что за хрень?

? Что за хрень? - вскочил я, и со мной еще пару десятков человек.

Удивительно, но все мы умудрялись помещаться в комнате общежития, которая и десяти метров в площади не набирала. Но то сидя. А если встать... Так что, когда мы пытались выскочить, у дверей возникла небольшая давка. Когда я оказался в коридоре, увиденное меня озадачило. Леша стоял раскрытого окна, и пытался выкинуть в него девчонку. Та визжала. Я подскочил и схватил его за руку.

? А чего это она не хочет со мной трахаться? - спросил он меня.

Я первый раз в жизни увидел невменяемого человека. На следующий день он уверял, что ничего не помнит. Сейчас-то я верю, что он в тот момент ничего не помнил. Но тогда подобные случаи были для меня в диковинку. Мне и самому-то еще не доводилось тогда ничего не помнить. Мы отцепили его от верещавшей девчонки, облили холодной водой и отправили спать.

На следующий день он женился.

ххх

В работе Леша был зверь. Причем настоящий. Ему ничего не стоило выбить ногой дверь в комиссариат полиции, залезть на третий этаж в квартиру, где лежала нужная нам фотография, или приставать с расспросами к отцу погибшего ребенка прямо на могиле. Когда к нам в редакцию — к тому времени мы устроились к городскую ежедневку — приходили практикантки, он предлагал им место стажерки в обмен на анальный секс. Некоторые соглашались. Он словно обезумел. Мне стоило большого труда разобраться, что в нем к чему. Но когда я разобрался, все оказалось проще простого. Причиной, как всегда, послужила женщина. В редакцию пришла какая-то тетка по рекламным делам, Леша окружил ее вниманием, а я неудачно пошутил насчето его неумеренных сексуальных притязаний. Ну, само собой, я тоже хотел ее трахнуть. Лешу это взбесило. Он зарычал и посмотрел на меня глазами взбешенного быка.

? Лоринкову капец... - пронеслось по редакции.

Мне и в самом деле было интересно, так ли это. Весь день Леша сидел у своего компьютера чернее тучи, и, когда вечером ушли все, кроме меня и него, атмосфера стала напоминать грозовую. Я смотрел порно-сайты и ждал. Он крутился по кабинету, пока, наконец, не сел рядом со мной. Я был удивительно спокоен. Мне казалось, что человек, наблюдавший вместе с тобой нирвану, вряд ли способен на то, чтобы причинить тебе неприятности. И я оказался прав. Потому что, когда я глянул на него, он смеялся.

? Я знал, что это все понты, - сказал я, тоже смеясь.

? Ладно, - сказал он.

? Но больше так не делай, - сказал он.

? Хорошо, - сказал я.

? Но и ты НИКОГДА на меня не рычи, - сказал я.

? Оставь эту фигню для непосвященных, - сказал я.

У нас воцарилось что-то вроде перемирия. А он разыгрывал из себя психа, крутого мужика, а я знал, что это маска, но не акцентировал на этом ничье внимание. Мы оба знали, что настоящие психи всегда тихие. Ну, как я. А он продолжал закручивать гайки. Прежде всего, в самом себе. Как-то мы поехали на речной курорт всей редакцией на пару дней. Как это обычно бывает, люди, которым жалко было повысить тебе зарплату на 20 долларов, тратили на долбанную корпоративную гулянку две тысячи. Что нам оставалось делать? Мы старались хотя бы нажраться и напиться на эти самые двадцать долларов. Причем Алексею это удалось лучше всех. Настолько, что на следующий день, пока все, вяленько порыгивая, разбрелись по турбазе, он подошел ко мне и сказал:

- У меня к тебе просьба.

? Конечно, - сказал я.

? Налей в стаканчик вино, и поставь его за домиком, - сказал он.

Я глянул в сторону. На нас с подозрением глядела егот жена. Я все понял. Не скажу, что все это мне понравилось. Алеша слегка дрожал. Я помнил его сильным, красивым и уверенным. Апполоном Бельведерским. Хреново наблюдать, как всесильный кумир — пусть и пробывший им пару месяцев — твоей юности дрожит и просит поставить стаканчик вина за домиком.

Я пожал плечами и поставил целую бутылку.

ххх

К тридцати он сумел выкарабкаться. Оставаясь таким же психом напоказ, он бросил пить, курить, и читал мне нотации о вреде табака и спиртного. Подкачался и стал полностью соответствовать имиджу сытого хищного журналиста. Особенно ему нравилось эпатировать публику. Например, он делал материалы про трансвеститов, и фотографировался в женском платье.

? Ах, какой он отморозок, - говорили восхищенные корректорши.

? Ах, какой он безбашенный, - говорили в секретариате.

Я помалкивал. Я-то знал, что внутри это расслабленный и трусливый человек. К тому же, меня начинало догонять все то, от чего успел уйти он. Я стал пить чересчур много, и уже не раз задумывался над тем, кого попросить оставить вина за задней стеной домика. Постепенно вся моя жизнь превращалась в созерцание ольхового листа на каменном парапете. К тому же, я еще начал пописывать книги. Первой стал большой рассказ, написанный в подражание Павичу. Я сделал это специально, чтобы убедиться, что владею формой. Я убедился, что ей владею. Рассказ напечатали в Москве. Это его раздражало. На книги его не хватило. И никого в Молдавии не хватило. Ну, кроме меня. Да и не только в Молдавии. Лешу это бесило.

? Блин, я пил с тобой водку из горла, - говорил он.

? И я не понимаю КАК ты мог написать такую умную хрень, - говорил он.

? Такую талантливую хрень, - говорил он.

? Да НЕ МОГ ты, - говорил он.

Я миролюбиво посмеивался. Тем более, что я и сам не понимал, как я мог написать такую умную и талантливую хрень. Тем более, что по редакции ходили слухи, будто часть статей за него пишет его жена. Тихая симпатичная девчонка, на которой он женился очень рано. Они учились вместе, и она была последней, кого бы общественное мнение журфака назначило ему в жены. Общественное мнение журфака всегда ошибалось в выборе возможных жен.

Тем не менее, они сошлись и были счастливы. Думаю, именно благодаря ей он и бросил пить. Да и слухи о них были чересчур преувеличены. Например, я своими глазами видел, как он писал материал о заключенном с пожизненным сроком.

ххх

Мысль о том, чтобы написать статью о зеках, сидящих пожизненно, пришлаа ему в голову на планерке. Планерка? Ну, это когда все садятся вокруг стола, и тупо глядят мимо редактора, ожидая задания и делая вид, что горят энтузиазмом. Редактора это раздражало.

? Почему спим?! - орал он на нас.

? Давай я поеду в зону и сделаю материал о зеке, который сидит пожизненно! - как-то заорал в ответ Леша.

? Ну и что здесь такого?! - попробовал выглядеть искушенным редактор.

? Подумаешь зона, - сказадл редактор, который сам задницу до ближайшего кафетерия дотащить не мог.

? О кей, я проведу с ним в камере день, - сказал Леша.

Его побрили наголо и, по договоренности с Департаментом по делам сидельцев, отправили в зону, где сидят пожизенно. Леша попал в одну камеру с маньяком, замочившим шестерых детей. Это был сопляк девятнадцати лет, низенький, худой, как щепка, безграмотный молдаван, который был совершенно сломлен. Что, в общем, неудивительно, да? Леша отлично провел время. Он напугал несчастного 3.14дараса до смерти, вел себя нагло и вызывающе, и полдня переписывался с другими зеками, отправляя им письма тюремной почтой. Когда он вернулся, - ровно через сутки, - то написал статью об этом у меня на глазах. А я как раз развешивал плавки. Ну, я уже увлекся плаванием в то время, и сушил плавки после тренировок прямо на рабочем месте. Редактора это ужасно бесило.

? Кто развесил свои ТРУСНЯКИ?! - орал он.

Я только посмеивался. Я думал: ну, хотя бы трусняки посушу, хоть какой-то толк с вашей газеты сраной будет, а? Должен же я хоть ЧТО-ТО с нее получить, а? Потому что никаого другого толка я в ней уже в то время не находил. Боюсь, многие коллеги были со мной солидарны. Поэтому меня никто не закладывал. Так что я хихикал и помалкивал, когда редактор бегал, как кипятком ошпаренный, и орал:

? Да кто ОПЯТЬ сушит свои трусняки прямо на батарее В РЕДАКЦИИ?!

Как-будто никто в редакции трусняков не носит, думал я, и молчал. Леша, надо отдать ему должное, тоже меня не заложил. Сейчас мне кажется, что он вообще был намного лучше, чем я пытаюсь представить. Ну вот, пока редактор бегал и искал виновного в том, что на виду всей редакции сушатся трусы — а бросить их в мусорку придурку несчастному духу не хватало, - Леша на моих глазах написал текст. Начинался он так...

... «Я зашел в камеру этого ублюдка и зарычал. Буквально! Р-р-р-р-р-р-р-р!!!! Заррррою, сказал я ему! Бедный придурок сжался и забился в угол своей камеры»...

Все были в восторге. Один я помалкивал. Во-первых, у меня было обычное легкое похмелье. Во-вторых, я не понимал, какой смысл ломать того, кто уже и так сломан. Этот несчастный ублюдок был обречен на ад. Согласен, лучшего он и не заслуживал. Ну так какой смысл еще изгаляться?

? Зачем добивать упавших? - спросил я на планерке.

Леша напрягся. Все решили, что я завидую. Редактор, потирая руки, расцвел. Он считал это здоровой конкуренцией, и ему нравилось, когда работники грызлись между собой. Когда они жили, на его взгляд, чересчур мирно, он даже помогал им погрызться.

? Да нет, - сказал я, потому что много работал и мог позволить себе свое мнение, - материал офигительный, но стоит ли рычать на людей?

? Думаю да, - сказал Леша, и, улыбнувшись, сказал, - р-рр-р-р.

? Ха-ха, - сказал я.

? Тихо, не ссорьтесь, - сказал довольный редактор.

? Да мы и не ссоримся, - сказал я.

? Ага, - сказал редактор довольно, потому что ему казалось, что мы ссоримся.

? А сейчас мое слово, - сказал он, и как-будто раздулся, словно рыба-шар.

? Материал ОФИГЕННЫЙ, - негромко, подражая Сталину на совещании в Мытищах, или где они там Москву защизщали, сказал он.

? Всё, коллеги, - сказал он.

Он был преисполнен осознания того, что ведет себя, как и положено настоящему редактору. Ну, в фильмах. Я покивал головой и пошел в кабинет снимать плавки. Тут-то он меня и подловил.

? Так это твои трусняки, Лоринков?! - заорал он.

? Это ПЛАВКИ, - сказал я.

? Блин, - сказал он, - ну что за фигня?!

? Ну хорошо, хорошо, - сказал я, - твоя взяла.

? Не буду я больше сушить плавки здесь, - сказал я.

Редактор, счастливый, ушел.

Леша посмеивался.

ххх

... спустя два месяца редактор вызвал нас с Лешей к себе и дал почитать письмо. От какого-то, как он нам объяснило, зека. Я, держа бумажку подальше, - зеки, говорят, специально плюют на письма, чтобы заражать лохов из газет туберкулезом, - начал читать.

«... лексей, авторитетные люди. читаем и думаем: а кто дал тебе право обижать арестанта? пусть он ошибся и оступился, но рычать на людей-то зачем? или ты сам себя ставишь вровень с собакой, Алексей? сидеть мне осталось четыре года. хочу сказать тебе, что мы решили, когда я выйду, что приеду к тебе в редакцию неуважаемый Алексей и встану рядом с тобой и ты порычи на меня если сможешь а если нет ответишь за то что рычал на несчастного арестан...»

Я глянул на Лешу. Он побледнел. Глянул на мудака-редактора. Тот торжествовал.

? Говорил я тебе, - сказал я Леше.

? Что делать будешь?! - с живым интересом спросил Лешу редактор.

? Может, если бы вы поменьше болтали про торжество стрингерства, и вычеркнули эту херню, делать ничего не нужно было бы, - заметил я.

? Заткнись, - сказал редактор.

Я заткнулся. Взаимовыручка, взаимопомощь, одна команда, чувство локтя. Невероятная ерунда. В газете человек человеку волк. Администрация делает все, чтобы ты залупился и, едва у тебя начинаются из-за этого проблемы, забивается в угол. Я сплюнул.

Прямо в угол.

ххх

Для собственного успокоения мы решили, что все это фигня и тюремное позерство.

Вернее, Леша решил. А мы подыграли. О том письме не вспоминали ни разу. Но что-то в Леше изменилось, я чувствовал. Он завернулся на политике. Стал показно ненавидеть русских, рассуждать о том, что одна шестая суши на одну сотую населения земли это нечестно и глупо... Начал много говорить о патриотизме, о том, что все мы зря жалуемся, и что в Молдавии можно жить...

Это был верный признак того, что Леша собирается уезжать.

Всякий молдаванин, который хвалит Молдавию, и говорит, что здесь «жить, несмотря ни на что, можно», собирается уезжать.

? Ну, подумаешь, Молдавия, - говорил он.

? Выучим румынский и будем жить, - сказал он.

? А? - спросил он.

? Почему бы нам русским, не выучить румынский? - спросил он.

? Положим, я не русский, - сказал я.

? Все это зашибись, - сказал я.

? Но почему ТЫ не учишь румынский? - спросил я.

В ответ он говорил что-то уклончивое, и посещал курсы английского. Он явно собирался сматываться. Так оно и случилось, Леша в рекордные сроки собрал документы, подал их, и выехал на ПМЖ в США, и больше я его не видел.

На прощание он отдал мне чашку без ручки. Ну, что же.

В конце концов, взял же я когда-то у него водку без еды и воды.

Я взял чашку и поблагодарил.

ххх

Несколько раз после этого я сталкивался с Лешей в интернете. Он слегка изменился. На форумах для молдаван, уехавших в Штаты, размещал фотографии, на которых был запечатлен с какими-то трансвеститами на улицах Чикаго и подписывал: «Привет из свободного мира». На третий день своего пребывания в Штатах писал «Мы, калифорнийцы». На вопрос, знает ли что за книга была написана о Монтерее, с упреком отвечал, что ему всегда было наплевать на географию. Говорил, что молдавские бабы все сплошь проститутки, а американки знают себе цену...

Говорили, что он устроился охранником в супермаркет.

Мне было все равно. Я в любом случае был безмерно ему благодарен. Во-первых, чашка. Во-вторых, во многом следуя виткам его жизни, я к тому времени бросил курить, почти не пил, и качался в зале. Леша был образцом и напоминанием. Уж если этот сумел выкарабкаться... Плавки на рабочем месте я продолжал сушить, просто старался делать это, когда редактор куда-то сматывался. Как-то раз он вернулся пораньше, и снова торжествующе заорал:

? Лоринков, опять твои ТРУСНЯКИ сушатся!

? Это ПЛАВКИ, - сказал я.

После чего подумал, что я здесь, собственно, делаю. Совершенно очевидно было, что этот этап моей жизни закончился. Лист ольхи, падавший десять лет, упал, наконец. Пытаться длить то, что кончилось, это все равно, что селиться на кладбище. Так что уже через две недели я собрал свои вещи, и вышел из редакции, чтобы никогда в нее не возвращаться. Провожали меня слегка обиженным молчанием. Мне было все равно, в некоторым смысле и я и они давно уже были мертвы. Нам всем предстояла новая жизнь. Так что я был в приподнятом настроении, когда шел с коробкой по коридору к лифту. Я как будто из склепа на воздух выбирался.

... У лифта стоял какой-то коренастый мужик с наколками. Жизнь не заканчивается, подумал я. Жизнь всегда продолжается, подумал я. О-ла-ла, подумал я. Мужичонка явно думал о другом и нервничал.

? Пацанчик, - сказал он.

? Аюшки, - сказал я, не останавливаясь.

? Где здесь работает мудак один... - сказал он.

? Алексей..., - сказал он имя и фамилию Леши.

? Вон там, - сказал я, не останавливаясь, и ткнул пальцем в кабинет редактора.

? Низенький такой, с залысинами и штаны на заднице всегда внизу собраны, словно обосрался, - коротко описал я главные приметы редактора.

Мужичонка кивнул, поправил что-то в кармане, и скрылся за дверью.

Я нажал на кнопку лифта. Тот, как всегда не работал.

Так что я стал спускаться пешком.

[Jam]

Женские фантазии

Я вошла в свою квартиру и бросила сумку на пол. Из кухни тут же высунулся какой-то мужик в фартуке: «Дорогая, ужин будет через пять минут». Хм… Если это сон, то почему я одета и где Бред Питт?

- Вы, собственно, кто? – спросила я незнакомца.

- Ха-ха… Иди мой руки. Сегодня твой любимый кролик в сметане.

- Пришли меня грабить? – догадалась я.

Мужчина обиделся:

- А что я такого сделал? Подумаешь, новый костюм купил. У Сереги, между прочим, тридцать костюмов. По одному на каждый день месяца. Чем я хуже? Не понимаю, зачем так жмотиться? В конце концов, я твой любимый му-у-уууж.

«А вообще муж у меня хороший. Заботливый, послушный. Был у него бзик – карьеру хотел делать. Но я запретила. Детям все-таки нужен отец»

Мужчина пошел на меня, вытягивая губы трубочкой для поцелуя. Я отпрыгнула и зависла в воздухе. Точно, сон.

- Прикольно, - сказала я, потихоньку поднимаясь к потолку. - Но прежде чем мы продолжим, хотелось бы узнать ваше имя, гражданин.

- Анатолий. Но в минуты близости ты зовешь меня Толюсенька.

- Беее…

Мужчина отвернулся и раздраженно загремел кастрюлями:

- А я тут при чем? Это твой сон, сама и разбирайся.

Ну и дела. Не успеешь вздремнуть, как на твоей собственной кухне появляются муж-домохозяйка и кролик. Причем у одного серьезные залысины.

Я еще немного полетала туда-сюда. Надо было принимать решение. Если честно, были у меня фантазии поменяться с мужчиной ролями и посмотреть, что получится. Так, может, сейчас самое время? Ведь наяву такая возможность вряд ли представится.

- Ладно, Толик, я сплю дальше. Но учти - на шкафчиках полно пыли.

Толик взобрался на табуретку:

- Я сейчас все вытру, не злись.

- Давай, давай, по-быстрому. А я пока придумаю, что с тобой дальше делать. Есть тут у меня несколько сценариев…

Сценарий первый. Утро.

Итак, встаю я, значит, утречком. Толик уже на кухне хлопочет, суетится, яичница пошкваркивает, да кофеём попахивает. Потягиваясь и почесывая гениталии, иду к нему.

- Доброе утро, зайка! – шлепаю его по попе. – Где мои колготки?

Муж хихикает, уворачивается:

- Да я вчера их все постирал, на балконе висят. И блузки твои там же.

- Ну так сбегай и принеси. Блин, совсем ты обо мне не заботишься. У хорошего мужа жена всегда чистая да наглаженная, а я у тебя шаромыжницей хожу. Вчера папа как увидел у меня пятно на кофте, чуть с ума не сошел…

Муж идет на балкон, я слышу, как он там ворчит насчет моего отца. А все потому, что у меня идеальный папочка. Мама у него всегда прекрасно выглядит – он ей с утра наряд подбирает: белье, платье, туфли в тон. Конечно, он пытается и моего обормота учить уму-разуму. Недавно пришел к нам с инспекцией, заглянул в холодильник, а там одна колбаса и сыр. «Ты чем мою девочку травишь? – возмутился. – Надо же готовить что-то горячее!» Муж тогда весь вечер дулся. Хотя я не понимаю – ну что такого ему сказали? Просто сделали замечание. Мог бы принять к сведению, ему же добра желают.

- Иди переоденься, – муж продолжает вредничать. – Только не надевай белые носки, умоляю.

- Ты на себя посмотри, – у меня всегда в запасе есть ответный монолог. – Ходишь в семейный трусах, как старый дед. Где те стринги со стразами, которые я тебе на 23 февраля подарила? Почему их не носишь?.. Что значит – они колются? Всем мужикам не колются, а ему колются.

Это я еще насчет его лишнего веса молчу. Помню, один раз заикнулась, так он неделю со мной не разговаривал. Но зато теперь сидит на диете, терзает меня вопросами: «Я не толстый?» – и с друзьями общается только на тему, как похудеть до стандартов Бухенвальда: «Ой, мальчики, я вчера не сдержался, половинку пирожного съел, так что сегодня я на одном кефире». Старается, молодец. Одна я, конечно, с ним не справилась бы. Тут главное – поддержка СМИ и лесбиянок-модельеров. Надо просто на все журнальные обложки давать фотографии худосочных школьников весом 36 кг – и дело пойдет.

Есть, конечно, мужчины, которые считают, что их должны любить такими, какие они есть. Но это у них от недотраха мозги плавятся. Настоящий мужик должен быть тонким и звонким, как струна. Ни капли жира, маникюр, педикюр, пресс кубиками и губки бантиком. Не спрашивайте меня почему. Не я установила такой порядок вещей.

- Зая! – кричу я из ванной. – У нас зубная паста заканчивается.

- Хорошо.

- Зая! – кричу я снова. – Лак для волос надо купить.

- Ладно.

- Зая! У нас жидкого мыла осталось чуть-чуть, на донышке…

На кухне воцаряется подозрительная тишина.

- Зая! Зая! Зая!

- Да что тебе, господи? – Толик не выдерживает.

- Где моя бритва, зай?

- Да откуда мне знать? Она же твоя.

- Ты чего так нервничаешь, зай? У тебя критические дни, что ли?

Сценарий второй. День.

Любимый, как всегда, звонит в самый неподходящий момент. У меня запарка, начальник требует результатов, компьютер виснет, а тут муж с текстом:

- Привет, что делаешь?

- Я, – говорю, – работаю вообще-то.

- Ты почему на меня кричишь?

- Разве я кричу? У меня просто голос такой.

- Нет, ты на меня кричишь.

- Уф… Давай позже поговорим. У меня очень много дел, я занята.

Муж бросает трубку. Ну что за!.. Набираю его номер – не отвечает. Набираю снова – абонент недоступен. Блин, за что мне это наказание?

Через полчаса звонок:

- Я все понял. Ты меня не любишь.

- Толик, солнышко…

- Ты давно на секретаря Ванечку заглядывалась, я видел. Поэтому и нервничаешь, когда я звоню тебе на работу.

- Э-э…

- Понимаю, я тебе наскучил. Конечно, мне уже не двадцать лет. И у меня нет таких здоровенных бицепсов и длинных ног, как у твоего Ванечки.

- Ы-ы…

- Думаешь, я не чувствую, что от тебя мужским одеколоном несет, когда ты с работы возвращаешься?.. Где ты вчера вечером была, а? С мужиками-проститутами в сауне ты была, вот где! А мне сказала, что на совещании!

- Я…

- Обманщица! Я отдал тебе лучшие годы, а ты… Да я твоему Ваньке всю морду расцарапаю!

Муж всхлипывает. Эх, придется опять извиняться не пойми за что.

- Толя, любовь моя, не надо плакать. Ты у меня единственный. Ты моя радость, жизнь моя. Ну прости меня, дуру, прости, что накричала. Завтра пойдем и купим тебе еще один костюмчик, хочешь? Хочешь, маленький мой?

На том конце провода явно раздумывают.

- И никакой Ванька мне не нужен, – продолжаю. – Все Ваньки мира не стоят твоей улыбки.

- Синенький, – отвечает муж сквозь слезы.

- Что – синенький?

- Синенький костюмчик. Под цвет глаз.

Сценарий третий. Вечер.

А вообще муж у меня хороший. Заботливый, послушный. Был у него бзик – карьеру хотел делать. Но я запретила. Детям все-таки нужен отец.

Теперь не нарадуюсь. Особенно приятно вечерами отдыхать в кругу семьи: муж возле плиты суетится или с сыновьями уроки делает, а я сижу на диване, пью пиво, смотрю «Дом-2» и с перекошенной физиономией воплю: «Мочи! Мочи-и-и-и!» Идиллия.

О дневной ссоре стараемся не вспоминать. Правда, я краем уха слышала, как Толик все пересказывал соседу, когда тот за солью зашел. (Есть у мужчин такая слабость: сплетничать обо всем с дружками. Как начнут трендеть: «Ой, она так на меня посмотрела» – уши вянут.) Шушукались они долго, потом сосед явственно произнес: «Толян, надо быть гибче. Где твоя мужская мудрость? Подумаешь, одеколоном от жены пахнет! А ты промолчи, перетерпи. В конце концов, все бабы гуляют. Главное, чтобы домой возвращались». Толика это, видать, воодушевило. Пирогов сразу напек и стринги надел. Я в честь такого дела даже решила проявить благородство – сама всю посуду после ужина вымыла. И мужа повеселила – рассказала анекдот «Застряли в лифте два блондина». Любимый хохотал, даром что сам блондин. Глупенький он у меня. Но мужчинам ум ни к чему – они интуицией обходятся. Всех Ванек на раз вычисляют.

Короче. Уложили мы детей, и я говорю:

- Иди ко мне, Толюсенька…

А он:

- Осторожно, двери закрываются.

- Это, – говорю, – ты удачно пошутил. Мужская, так сказать, логика.

Супруг улыбается:

- Следующая остановка «Бибирево».

И тут я проснулась. Черт.

Кое-как выбралась из вагона, еле-еле дошла до дома. Вошла в свою квартиру и бросила сумку на пол. Из гостиной тут же высунулся мужчина:

- Дорогая, ты где так долго была? Я же голодный!

(с) Наталья Радулова

[Дядя Илья]

Не бОян?"Каждый обитатель квартиры, в которой жил и я, знал, насколько Уродливый был уродлив. Местный Кот. Уродливый любил три вещи в этом мире: борьба, поедание отбросов и, скажем так, любовь. Комбинация этих вещей плюс проживание без крыши оставила на теле Уродливого неизгладимые следы. Для начала, он имел только один глаз, а на месте другого зияло отверстие. С той же самой стороны отсутствовало и ухо, а левая нога была когда-то сломана и срослась под каким-то невероятным углом, благодаря чему создавалось впечатление, что кот все время собирается повернуть за угол.Его хвост давно отсутствовал. Остался только маленький огрызок, который постоянно дергался..Если бы не множество болячек и желтых струпьев, покрывающих голову и даже плечи Уродливого, его можно было бы назвать темно-серым полосатым котом. У любого, хоть раз посмотревшего на него, возникала одна и та же реакция: до чего же УРОДЛИВЫЙ кот. Всем детям было категорически запрещено касаться его. Взрослые бросали в него камни. Поливали из шланга, когда он пытался войти в дом, или защемляли его лапу дверью, чтобы он не мог выйти. Уродливый всегда проявлял одну и ту же реакцию. Если его поливали из шланга - он покорно мок, пока мучителям не надоедала эта забава.Если в него бросали вещи - он терся о ноги, как бы прося прощения. Если он видел детей, он бежал к ним и терся головой о руки и громко мяукал, выпрашивая ласку. Если кто-нибудь все-таки брал его на руки, он тут же начинал сосать уголок рубашки или что-нибудь другое, до чего мог дотянуться.Однажды Уродливый попытался подружиться с соседскими собаками. В ответ на это он был ужасно искусан. Из своего окна я услышал его крики и тут же бросился на помощь. Когда я добежал до него, Уродливый был почти что мертв. Он лежал, свернувшись в клубок. Его спина, ноги, задняя часть тела совершенно потеряли свою первоначальную форму. Грустная жизнь подходила к концу. След от слезы пересекал его лоб. Пока я нес его домой, он хрипел и задыхался. Я нес его домой и больше всего боялся повредить ему еще больше. А он тем временем пытался сосать мое ухо. Я прижал его к себе. Он коснулся головой ладони моей руки, его золотой глаз повернулся в мою сторону, и я услышал мурлыкание. Даже испытывая такую страшную боль, кот просил об одном - о капельке привязанности! Возможно, о капельке сострадания. И в тот момент я думал, что имею дело с самым любящим существом из всех, кого я встречал в жизни. Самым любящим и самым красивым. Никогда он даже не попробует укусить или оцарапать меня, или просто покинуть. Он только смотрел на меня, уверенный, что я сумею смягчить его боль.Уродливый умер на моих руках прежде, чем я успел добраться до дома, и я долго сидел, держа его на коленях. Впоследствии я много размышлял о том, как один несчастный калека смог изменить мои представления о том, что такое истинная чистота духа, верная и беспредельная любовь. Так оно и было на самом деле. Уродливый сообщил мне о сострадании больше, чем тысяча книг, лекций или разговоров. И я всегда буду ему благодарен.У него было искалечено тело, а у меня была травмирована душа. Настало и для меня время учиться любить верно и глубоко. Отдавать ближнему своему все без остатка. Большинство хочет быть богаче, успешнее, быть любимыми и красивыми. А я буду всегда стремиться к одному - быть Уродливым…"(с)У Питер-Пежо срисовал

[Ravshanovich]

Летчикам...

© Copyright Загорцев Андрей Владимирович (andrewny@mail.ru)

Рассказ: Чечня

Аннотация:

Вот такие мы умные и исполнительные

Как то на общем сборище, то есть на совещании, всех облечённых властью начальников, доблестные лётчики пожаловались

-Мало нам информации разведывательной по зоне КТО, летаем, летаем, и не знаем есть под нами бандюки, али спецназовцы,(что при нынешних наших юридических раскладах, как бы покультурнее сказать ну скажем..монопенисуально...

-На хрена вам информация? возмутился начальник штаба группировки, итак вылетов плановых хрен добьешься а как узнаете, что, в районе бандюки, так у вас все винты загнутся к х..м....,хотя ладно,-

-Начальник разведки обеспечьте наших крылатых братьев информацией.

НР озадачил, этой проблемой спецназовского начальника, тот в свою очередь озадачил придворный Ханкалинский отряд, который располагался, как раз рядышком с авиабазой. Но забыл, однако главный спецназовец, что задачу надо ставить конкретному человеку , а не передавать её комбату через полоумного лейтенанта дежурившего в ту ночь по ЦБУ. Летёха всю ночь проиграл в "Вольфштайна" и к утру забыл, вообще всё на свете. Даже при смене наряда он попытался представится агентом Блазковичем за, что был высмеян другим точно таким же летёхой которому было на "Вольфштайн" наплевать. Новый дежурный заступил сел, за компьютер дежурного по ЦБУ и запустил "Казаков".

Ближе к 11 утра на КПП отряда появился, изнывающий от жары подполковник в лётной форме, усиленно изображавший из себя начальника разведки авиабазы. Он потоптался на КПП, и попытался проникнуть на территорию отряда, но был уличён и пойман, бдительным дневальным. Через полчаса увещеваний и объяснений дневальный понял, что прибыл какой то , лётчик, но вот зачем он прибыл дневальный якутской национальности ни хрена не понял.

- Скажите своему начальнику разведки , что прибыли лётчики за сводкой -умолял он солдата.

- -Ага сказал, дневальный и изнывая от жары поплёлся под грибок к телефону.

Минут пятнадцать он крутил ручку, и при этом смачно позёвывал, пока ручка крутилась, из головы напрочь улетучились сведения, которые необходимо было довести до дежурного. Наконец он дозвонился до дежурного у того как раз "казаки" устроили бунт, поэтому дежурный малость нервничал.

-Ну чё те олень ?, спросил он в трубу

Солдатик якут вспомнил про оленей и замечтался, заулыбался.

-{censored}, ну какого хера,- заорал в трубу дежурный.

-АААА, товарищ лейтенант, тут лётчики пришли за водкой,- выпалил дневальный .

- Какой на хер водкой ?, лётчики ?, им мля спирту мало , что ли ?,- вскипятился дежурный,- пошли его на хер, нету у нас водки.

Дневальный пожал плечами и двинулся к лётчику разведчику.

-Нету, -сказал он ,- наверно продали всё.

Обезумевший лётчик открыл рот и решил зайти попозже. Попозже лётчик все таки добился кое каких результатов, дневальный дозвонился, до дежурного, то в свою очередь, вызвонил начопера отряда , решив раз лётчики пришли за водкой и почему то к начальнику разведки отряда, то начопер с этим как -нибудь разберется. Пришёл небритый начопер ,одетый не смотря на жару в камуфлированную ШПС (шапка пидорка спецназовская) и в великолепные ТТСы (трусы танковые синие).

Узнав, что пришли лётчики да ещё за водкой капитан нач.опер, не пошёл напролом а осторожно по разведчицки, однако при посредстве дневального, выяснил, что лётчик разведчик пришёл якобы с разрешения начальника разведки группировки.

-Ишь, ты подумал начопер, -дело то нечисто, позвоню ка я щас в вышестоящий штаб, своему направленцу и выясню, что за дела такие.

Дозвонившись, до спецназовского дежурного начопер, осторожненько, так поинтересовался, не было ли каких распоряжений на выдачу водки лётчикам.

Офигевший дежурный по отделу как говорится в простонародье "фары не врубил", и тоже очень осторожно отмазался, дескать я тока, тока заступил, щас будет шеф поинтересуйся у него.

Капитан нач.опер на другом конце ЗАСовского аппарата, здраво рассудил, что дальше ниточка тянется ещё выше, и решил, что необходимо доложить своему прямому начальнику, а если быть точнее начальнику штаба. НШ прокачивал "трехглавую" в качалке, закончив серию он выслушал начопера и чертыхаясь поплёлся прозванивать начальнику спецназовского отдела. Главный спец как раз сидел в кабинете и принимал доклады от подчиненных подразделений. А тут нате, в спецназовский отряд пришли лётчики, требуют водки и говорят им начальник разведки группировки разрешил брать у спецназа водку.

-Знаешь ка, что дружок, пусть комбат, лучше перезвонит по этому вопросу самому начальнику разведки, я так понимаю, водка ведь, дело личное, если лишняя есть, то дайте но немного, я ведь вам приказать не могу..

Лётчик-разведчик стоявший на КПП отряда плюнул на всё и ушёл к себе пить разбавленный спирт. Спецназовский комбат узнав о том, что ему надо позвонить по поводу охамевших лётчиков НРу незамедлительно схватил трубу дозвонился до Главного и негодуя в цветах и красках расписал как толпы обезумевших лётчиков осаждают КПП спецназовского отряда требуя, умоляя и упрашивая дать им водки при этом прикрываясь именем начальника разведки..

Начальник разведки обезумел и рыкнул в трубку,-

-Водки, лётчикам не ДАВАТЬ !!!!!

После этого дозвонился до командира авиабазы и высказал, всё, что думает о лётчиках и их нравах.

Вечером на авиабазе ,всем кто попался пьяным на глаза командиру, влепили строгача, в том числе и лётчику разведчику опившемуся разбавленного спирта а строгий командир сказал ему,

-Ты бы подполковник вместо того , что бы ханку жрать, взял бы у спецназа разведсводку ,-

С утра полу трезвый подполковник в восемь часов стоял на КПП отряда.

Давешний солдатик якут, еще не сменившийся, увидев лётчика покрутил ручку телефона:

-Товарищ, лейтенант опять, лётчики за водкой пришли!

[Ravshanovich]

Местами ненормативная лексика в редакции!

Ситуация!

Театр начинается с вешалки, а крупные неприятности – с Ершовой. Мелкие, впрочем, тоже начинаются с Ершовой, но кто их считает?

Всё началось в тот день, когда у меня закончился дома шампунь. Не тот, который Советский, а тот, что от перхоти. Перхоти, кстати, у меня нет. Прибеднятся не буду. А вот шампуни от перхоти люблю. Они ментоловые.

Так вот, шампунь от перхоти у меня закончился, и не от перхоти тоже. И даже собачий противоблошиный шампунь – и тот иссяк. А если б не иссяк – я б и им не побрезговала, ибо в этот знаковый день мне, после трёхнедельного отключения, включили горячую воду. Полдня я истово ликовала и провоцировала по телефону Ершову, которой воду обещали дать не раньше чем через неделю, на чёрную нечеловеческую зависть, а потом ликование иссякло как собачий шампунь.

Только женщина, десять лет имитирующая блондинистость, меня поймёт. Пергидрольную голову *уй наны отмоешь мылом или гелем для душа. Её непременно нужно мыть шампунем. Иначе, в процессе расчёсывания волос после мытья, ты рискуешь потерять половину растительности. А я вообще рисковать зря не люблю. Даже когда вся страна упоительно про%бывала в автоматах железные пятачки – я презирала этих одержимых, и в сомнительных развлечениях не участвовала. Да и пятачков мне было жалко, я их тогда копила.

Короче, шампунь был необходим мне как бутылка пива утром 1 января. О чём я с грустью сообщила в телефонную трубку Ершовой, моментально уняв её приступ чёрной зависти к моей горячей воде.

- Это пиzдец, Юля. – Закончила я изливать посильно.

- А я щас в ухе почесала, а у меня накладной ноготь отклеился, и провалился мне в организм. – Невпопад посочувствовала мне Ершова, и закончила: - Встречаемся через пятнадцать минут у «Семейной выгоды».

«Семейная выгода» - это такой полезный магазин. В «Выгоде» есть очень много нужного и ненужного. И если ты идёшь туда купить туалетную бумагу – ты всё равно оставишь там сто баксов. Потому что:

А) Там продаётся бытовая химия по низким ценам, и придя туда за туалетной бумагой, ты дополнительно вспоминаешь что надо ещё купить «Туалетного утёнка» (а вот он, кстати), лак для волос (надо же, акция: «Купи два баллона, получи третий бесплатно»), и «Ух ты! Мега-ебаниsь-какая-здоровенная пачка прокладок с надписью «Восемнадцать прокладок в подарок»

Б) Помимо бытовухи там продаётся куча всяких приблуд типа консервных ножей, керамических чашечек со знаками зодиака, салфетниц, и подставочек под чайные пакетики. В общем всё то, без чего ты, оказываецца, жить не можешь.

В) Пока ты стоишь в очереди к кассе, ты всегда покупаешь три зубных щётки с покемонами, резинку для волос, пузырёк с какими-то блёстками ({censored} ненужный, как и покемоны, но я блёстки всегда покупаю, если очередь длинная), и запасные кассеты к бритве «Венус», потому что некстати вспомнилось, что в трусах у тебя противотанковый ёж. А мерзопакостные хозяева магазина, как нарочно, развесили всё это говно возле касс.

Г) И самое главное, из-за чего стоит посетить этот магазин - там всегда можно что-то спиzдить. Ибо видеонаблюдения нет, а охранник в «Выгоде», как правило, дед-подагрик в бифолокальных диоптриях, или рахитичный юноша, сутками разглядывающий в казённое зеркало свои прыщи.

«Семейная выгода» находится в пяти минутах ходьбы от моего дома, и на первом этаже Юлькиного. Хорошо устроилась баба. Теперь у неё дома всегда есть неиссякаемый запас резинок для волос, пузырьков с блёстками, консервных ножей, и всего того, что можно с3,14здить, не боясь огрести по горбу от прыщавого охранника.

- Привет, вшивая. – Уважительно поздоровалась со мной Ершова, стоя на пороге «Выгоды».

- Здравствуй, воровка тампаксов. – Громко ответила я на приветствие, отчего Юлька набычилась, а охранник чудо-магазина просканировал Ершову взглядом.

- А сказала б ты это на полтона ниже, - наклонилась к моему уху Юлька, - был бы у тебя щас бесплатный годовой запас шампуня. Но теперь у тебя будет бесплатный *уй на воротник.

С этими словами Ершова повернулась лицом ко входу в магазин, и тут случилось ЭТО.

Трудно сказать, что произошло в ту секунду. Я сразу и не поняла. Лишь по отчётливой вибрации, исходящей от Юльки, я догадалась, что что-то произошло.

- Лида, это ОН… - Враз посиневшими губами прошептала Юлька, и на них запузырилась слюна.

- Кто? – Я пыталась понять, куда смотрят Юлькины глаза, но они смотрели в разные стороны, что усложняло мою задачу. – Вова-Невопрос?

Вове-Невопросу Юлька уже год торчала пятьсот баксов, и отдавать их не собиралась, несмотря на то, что ей неоднократно передавали Вовины пожелания: «Встретить бы эту убогую – и жопу ей порвать».

- Нет… - Стучала зубами Юлька. – Вот ОН! – И она страшным Виевским жестом указала на охраника магазина. – Ты посмотри, как он похож на Рики Мартина!

Я посмотрела. На мой дилетанский взгляд, я гораздо больше похожа на Рики Мартина, чем указанный Юлией охранник. Он, скорее, был похож на Дроботенко. Но Юля продолжала вибрировать, и тащила меня в магазин.

- Слушай… - Ершова, не глядя, сметала с полок всё подряд: пачку памперсов для взрослых, освежитель для туалета, резиновую шапочку для душа и бальзам Дикуля от артрита. – Ты веришь в любовь с первого взгляда?

- Ты ёбнулась, Юля. – Я вырвала из Юлькиных непослушных рук керамическую негритянку с одной сиськой. – Так не бывает. В кого ты влюбилась? Вот в эту сироту вокзальную?

- Что?! – Ершова выдрала у меня негритянку-ампутантку. Её глаза метали молнии и бомбы. – Он похож на Рики Мартина, и мою детскую мечту одновременно! Он охуителен!

- Даже я в детстве не так голодала. – Злость на Юльку сразу испарилась. – Хотя у меня папа алкоголик. Ну, чо трясёшься? Иди, познакомься.

- Лида, - Юлька нащупала на полке лампу-ночник в виде безносого колобка-сифилитика, и положила её в корзинку. – Я не могу. Вот, хошь верь – хошь нет – не могу. Ноги как ватные… Может, ты подойдёшь? Только, умоляю, не позорь меня. Давай так: щас мы выйдем отсюда, я покурю на улице, а ты задержись тут, типа чота забыла купить, и подойди к нему.. Ну и… *лять, сама придумай, чо ему сказать. Твоя цель – всучить ему мой номер телефона. Если он позвонит, с меня… - Ершова беспомощно огляделась по сторонам, заглянула в свою корзинку, и вздрогнула: - С меня вот этот колобок, и вот этот прекрасный бальзам от артрита.

Конечно же, бальзам решил. Так бы я {censored} ввязалась в эту авантюру.

- 3.14zдуй курить. – Я подтолкнула Юльку к кассе, а сама начала наворачивать круги по магазину, одним глазом выбирая шампунь от перхоти и блох, а вторым следя за предметом Ершовской страсти. И у меня это даже получилось. Захватив на кассе ещё три зубных щётки с покемонами, пузырёк с блёстками и резинку для волос, и забыв с3.14здить кассеты для бритвы, я оплатила покупки, и уверенно подошла к охраннику.

- Витя? – Сурово кивнула я на его бейджик.

- Паша… - Испугалось воплощение Ершовского временного (я надеялась) слабоумия.

- А почему написано Витя? – Я выпучила грудь, и честно отрабатывала артритную мазь.

- Он болеет, а я за него… - Рики Мартин для слепых был окончательно сломлен. – Зачем я вам?

Он посмотрел на меня глазами изнасилованного толпой армян эмо-боя, и на меня одновременно накатила тошнота и чувство жалости к Юльке.

- Слушай меня, Витя… - Я грохнула на пол корзинку с шампунями, и наклонилась к Юлькиному принцу.

- Я Паша… - Задушенно пискнул Витя, и потупил взор.

- У тебя мобила есть, Паша?

Двойник Дроботенко нервно похлопал себя по груди, по ногам, попал ненароком по яйцам, огорчился, но телефон мне протянул.

- Возьмите…

Блин, а я-то, дура, резиночки для волос пизжу. Да мне с моим талантом можно мобилы у лохов отжимать!

Я сурово внесла в его записную книжку Юлькин номер, и показала ему:

- Вот по этому номеру позвонишь через полчаса. Спросишь Юлю. Дальше следуй инструкциям. Всё понял, Витя?

- Паша… - С надрывом крикнул охранник, а я заволновалась. На нас уже странно смотрели кассирши. – Я позвоню!

- Вот и хорошо. – Я выдохнула, и моя грудь впучилась обратно в рёбра. – И ты тоже хороший, Витя.

Переложив свои покупки в фирменный бесплатный пакет, и попутно спиздив их ещё штук двадцать, я вышла на улицу, и подошла к лихорадочно жующей незажжённую сигарету Юльке.

- Гони сифилитика и суспензию. Дело в шляпе.

Ершова вздрогнула, и подняла на меня глаза:

- Когда?!

- Через полчаса. Жди, галоша старая. Позвонит обязательно.

Юлька затряслась, а я выудила из её пакета лампу и бальзам Дикуля, и лёгкой походкой отправилась навстречу своему щастью. К горячей воде, чистой башке, и к джакузи для нищих.

***

Телефон, который я предусмотрительно не взяла с собой в ванную, разрывался на все лады уже полчаса. Судя по мелодиям, Юлька вначале звонила (телефон говорил аденоидным голосом «Здравствуй дорогой друг. Пойдём бухать?»), а потом слала смс-ки.

Я же решила дожидаться звонка в дверь. Тем более, что он не заставит себя долго ждать.

И дождалась. И даже успела намотать на себя полотенце, и открыть входную дверь.

- Собирайся! – Юлькины глаза горели нехорошим огнём. – Быстро, я сказала! Он позвонил! Ты понимаешь? Паша позвонил! Его Пашей зовут, представляешь? Павлик… Павлушка… Пашунечка… О*уительное имя! Чо стоишь? Башку суши! Он нас в гости пригласил. Потому что скромный. Не хотел, чтобы я подумала, будто он хочет мной воспользоваться бессовестно. А галантно сказал: «Приходите, Юлия, с подругой своей». Вот так именно и сказал. На «вы»! Юлией называл! Только попробуй при Пашунечке назвать меня Ершепатологом!

Я молча вытирала полотенцем жопу, и с тоской смотрела в никуда. За все семнадцать лет, что я знаю Юльку, ТАК у неё колпак снесло впервые. И кажется, я точно знала, почему Пашунечка побоялся приглашать Ершову тет-а-тет. Он просто ссал, щщщенок. Хотя, за что его винить? Я б сама на его месте…

Через три часа мы с Юлькой стояли у Пашиной двери. Я ковырялась в носу и зевала, а Юлька нервничала:

- Слушай, чота у меня живот разболелся – сил нет. От нервов что ли? У тебя с собой вечно в сумке вся аптека – дай чонить сожрать.

- Успокоительное? – Я открыла сумку.

- О3,14здинительное, *лять! – Юлька покраснела. – Поносоостанавливающее!

- А нету. – Я захлопнула сумку. – Ты вчера последнее сожрала, фабрика жидкого говна. И перестань трястить – смотреть тошно. Звони уже.

Ершова побледнела, быстро перекрестилась, и вдавила кнопку звонка.

«А кука-ра-ча, а кука-ра-ча, а ля-ля-ля-ля-ля-ля!» - послышалось за закрытой дверью, и у меня тоже вдруг заболел живот.

Щёлкнул замок, и на пороге возник Пашунечка, которому, судя по цвету его лица, тоже требовалось поносоостанавливающее.

- Юлия? – Слабо похожий на Рики Мартина Юлькин принц попятился.

- Да-а-а-а, это йа-а-а-а… - Провыла Ершова, и семенящими шажками рванула в жилище своего возлюбленного, где затравленно начала открывать все двери подряд, пока не скрылась за нужной.

- А это я, Витя. – Я вздохнула, и потрепала полуобморочную тушку по щеке. – Пойдём, самовар вздуем, родимый.

Самовар мы вздувать даже не начали, как у меня в сумке раздался голос: «Здравствуй, дорогой друг. Пойдём бухать?»

- Меня вызывает Таймыр. – Веско доложила я Паше, и вышла в прихожую.

- Чего тебе? – Рявкнула я в трубку, одновременно дёргая ручку на двери в туалет.

- Воды-ы-ы-ы… - Стереозвуком в оба уха ворвался Ершовский стон.

- Какой, *лять, тебе воды, уё*ище поносное? – Я слегка занервничала. – Ты в сортире сидишь, квазимода! Хоть упейся там из бачка! Хоть жопу мой! Хоть ныряй бомбочкой! Долго я буду с твоим гуманоидом тут сидеть? Я его боюсь, у него глаз дёргается, и вилы на кухне стоят, прям возле холодильника.

Раздался щелчок, и дверь туалета приоткрылась. Я расценила это как предложение войти, и вошла.

И очень зря.

- У Паши воды нет! – Простонала с унитаза Ершова, и заплакала. По-настоящему.

Мне стало не по себе. Присев на корточки, я схватила Юлькины ладони, и начала их гладить, приговаривая:

- А мы ему купим водичку, Юль. Купим пять литров, и он попьёт. Он не умрёт, ты не переживай. Я щас сама…

- Дура, млять! – Юлька выдернула из моих рук свои ладони, и трагически воздела их к небу. – У него воды в доме нет! Вообще! В кране нет, в трубах нет, и в бачке унитазном, соответственно, тоже нет, я проверила! Но поздно. Ничего уже не исправить.

С этими словами Ершова вновь завыла как оборотень.

- Ты насрала? – Я начала издалека.

- Нет! – На ультразвуке взвизгнула Юлька. – Я не насрала! Я навалила мамаев курган! Я, млять, сижу на его вершине! Что делать-то будем, а?! Как мы кал утопим?

Честно сказать, я до*уя раз в своей жизни попадала в дерьмовые ситуации. В дерьмовые и идиотские. Но это ведь было до сегодняшнего дня. И теперь я точно могу сказать: у меня никогда не было дерьмовых и идиотских ситуация. Не было. Пока я не вошла в этот сортир. Дерьмовее ситуацию представить трудно. Но делать что-то было нужно. И срочно. Потому что у Юльки истерика, а у Паши-гуманоида вилы на кухне, нехороший взгляд, и нет воды.

Я поднялась с корточек, и твёрдо сказала:

- Короче, я пойду за водой, а ты пока закидывай свой курган салфетками. Иначе мы его не потопим. Я-то знаю.

Юлька смотрела на меня как на Вову Невопроса. Затравленно, и с ужасом. Я похлопала её по спине:

- Всё будет хорошо. Ведь я с тобой.

И я даже криво улыбнулась. Почти позитивно. После чего покинула туалет.

Юлькин Рики Мартин со взглядом Чикатилы, сидел на кухне, крепко прижав к себе вилы, отчего я не решилась подойти к нему близко, и крикнула из прихожей:

- Что-то жажда меня одолела, Витя! Дурно мне что-то. И Юлии тоже подурнело малость. Нервы, духота, чувства – сам понимаешь. Не найдётся ли у тебя стаканчика водицы? Литров пять-десять?

- Пепси есть. – Паша не отпускал вилы, и пугал меня ещё больше чем Юлька. – И пиво Очаковское. Поллитра осталось ещё.

- А как же ты срёшь, Витенька? – Действовать надо было решительно. Юлькины стоны из туалета доносились всё сильнее и сильнее.

- К соседям хожу. – Рики Мартин поднял вилы, и постучал ими в потолок: - У нас по всему стояку воду перекрыли, уж три дня как. У соседей снизу трубу прорвало.

- Заебись. – Я широко улыбнулась. – Дело крепко пахло говном. Причём, в прямом смысле. – Пепси я не пью, а у Юлии с пива отрыжка. Нам бы водицы обычной. И поболе. Сгоняй-ка в магазин, Витёк. А мы тут с Юлей пока закуску постругаем. Ну, что стоишь? Бери свои вилы – и пиздуй, за оградой дёргай хер как говорится.

Паша кивнул, бережно прислонил вилы к холодильнику, и вышел из квартиры, закрыв нас с Юлькой с обратной стороны на ключ. А ведь я была уверена, что он неизлечим. Приятно иногда ошибаться в лучшую сторону.

- Ну что? – Высунулось в прихожую заплаканное Юлькино лицо. – Я всё закидала. Когда топить будем?

- Через пять минут. Расслабься, и постарайся больше не срать.

- Мне кажется, я больше никогда уже срать не буду… - Юлька всхлипнула, и снова скрылась в своём убежище.

Через пять минут я постучалась к Юльке, и принесла ей щастье.

- Держи. – Я бухнула на пол пятилитровую канистру «Святого источника», а Юлька отшатнулась.

- Блять, неудобно-то как… Святой водой говно смывать.

Я устало присела на край ванны, и достала из кармана сигареты.

- Слушай, ты или туда, или сюда. Или мы смываем говно «Святым источником», или я ухожу домой, а ты объясняй своему Вите, почему ты навсегда остаёшься жить в его сортире.

Ершова секунду боролась сама с собой, а потом с усилием подняла канистру над унитазом.

- Куда-а-а?! – Я вырвала у Юльки тару с водой. – Он второй раз в магазин не пойдёт, он нас вилами подхуячит! С умом воду трать, дура. Давай, я буду лить, а ты ёршиком помогай.

Последующие пять минут мы с Юлькой совместными усилиями топили кал.

Кал не топился. Более того, кал начал вонять. А на что стал похож унитазный ёршик – я даже рассказывать не буду.

Стук в дверь заставил нас с Юлькой вздрогнуть.

- Юлия, а вы там уже попили? – Раздался голос за дверью.

- В любой другой ситуации я бы сейчас ржала как ебанутая. – Тихо прошептала Юлька, и зачавкала в толчке ёршиком как толкушкой для картошки. – Но кажется, у меня щас будет истерика.

- Не будет. – Я подлила в Юлькино пюре святой воды, и крикнула:

- Допиваем уже третий литр! Скоро выйдем!

За дверью что-то заскрипело. Видимо, Пашины мозги. Скрип был слышен минуты полторы, а потом снова раздался голос. На этот раз вкрадчивый:

- А вы там точно воду пьёте?

- Нет, мы подмываемся! – Юлька воткнула ёршик в унитаз, и выпрямилась. В выражении её лица угадывалась решимость. – Ты же хочешь ебаться, Павлик?

Я мысленно перекрестилась. Одной проблемой меньше, Юлькино слабоумие чудесным образом самоисцелилось.

- А вы сами хотите? – Последовал уважаемый человекский ответ из-за двери.

- Мы-то? – Юлька кивнула мне головой, давая знак, чтобы я снова подлила в пюре водицы. – Мы, Паша, тут уже полчаса ебёмся, ты не представляешь как. Я три раза кончила, а Лидка раз пять, не меньше.

Я посмотрела на Юльку с благодарностью, и снова начала лить воду.

За дверью снова послышался скрип мозгов, потом сопение, и, наконец, звук расстёгиваемой молнии…

Мы с Ершовой переглянулись.

- Блять… - Тихо сказала Юлька, и села на край ванны.

- {censored}, он щас дрочить будет… - Внезапно во мне открылся дар предвидения.

- Эй, девчонки? Чё молчите? Кто щас кончает? – В голосе Паши послышалось нетерпение. Юлька растерянно посмотрела на меня.

- Ершова, у него вилы… Вот такущие, млять.

- Тогда начинай. – Юлька снова яростно заработала ёршиком, а я заголосила:

- Да, зайка, ещё! Давай, малыш, не останавливайся! Соси сосок!

- Если он щас ответит «Соси хуёк – у нас глазок» - все наши труды пойдут прахом. Я снова обосрусь. – Юлька заглянула в унитаз, и подала мне знак подлить воды.

- Киску! Киску лижите! – Исступлённо орали за дверью, и чем-то чавкали.

- Чо смотришь? – Я исподлобья глянула на хмурую Юльку. - Лижи давай.

- Какая у тебя киска, Лида! – Заорала Юлька, затрамбовывая своё пюре в унитазную трубу. – Как она свежа! Как нежна! Как лыса! Кончи мне в рот, маленькая сучка!

- Кончаю-ю-ю-ю! – Заорала я, и одним махом опрокинула всю оставшуюся воду в унитаз.

- Я тоже кончила. – Юлька заглянула в толчок, и покачала головой. – Штирлиц, вы провалились. Кал не утонул.

- Оу-у-уа-а-а-а-а-ы-ы-ы-ы, мама-а-а-а-а!!!! – Послышалось из-за двери, и Юлька бросила на пол ёршик.

- Дёргаем отсюда, Лида. Дёргаем, пока он не отошёл. На счёт «Три». Раз… Два… Три!

Юлька резко толкнула вперёд дверь, и выскочила первой, наступив на скорчившегося у туалетной двери Павлика. За ней рванула я, краем глаза отметив, что выход из квартиры находится гораздо ближе, чем вилы.

- Ы-ы-ы-ы-ы! – Снова взвыл бывший Юлин возлюбленный. А вот не{censored} дрочить под дверью, которая открывается наружу.

На улице, пробежав метров сто от Пашиного дома на крейсерской скорости, мы с Ершовой притормозили у детской площадки, и бухнулись на лавочку рядом с пожилой женщиной с вязанием в руках.

- Это звиздец – Первой заговорила Юлька.

- Это звиздец – Согласилась я, и замученно посмотрела на пожилую женщину с вязанием.

- Бабушка, тут какашками пахнет! – К женщине подбежал ребёнок лет шести, и они оба подозрительно посмотрели на нас с Ершовой.

- Ой, идите в 3,14зду, тётенька, и без вас* уёво… - Юлька шумно выдохнула, и полезла за сигаретами.

- И мне дай. – Я протянула руку к Юлькиной пачке.

Минуту мы сидели молча, и курили.

- Лида. – Ершова бросила окурок на землю, и наступила на него каблуком. – Я хочу принести тебе клятву. Прямо сейчас. Страшную клятву. – Юлька явно собиралась с духом.

- Валяй.

- Лида… - Юлька встала с лавочки, и прижала правую руку к сердцу: - Я больше никогда…

- Не буду срать? – Закончила я за Юльку, и тоже раздавила окурок.

- Да щас. Я больше никогда не пойду в «Семейную выгоду».

- И всё? – Я тоже поднчялась с лавочки, и отряхнула жопу.

- И нет. Ещё теперь я буду сама покупать поносоостанавливающее. Ты всегда можешь на меня рассчитывать, если что.

- Ну, когда мы в следующий раз пойдём в гости к Павлику…

- Заткнись. Дай мне молча пережить свой позор.

- Ах, Павлик… Павлушенька… Пашунечка…

- Заткнись!

- Что? Правда глаза колет? Кстати, я бесплатно кал топить не нанималась. Гони мне ту негритоску с одной сиськой.

- Разбежалась. У тебя мазь есть. И колобок. Блять, правду говорят «Дай палец облизнуть – а тебе всю руку откусят»

- Негритосину!!!

- Да подавись ты, завтра принесу. Сволочь меркантильная…

… Две женские фигуры, оставив за собой тонкий шлейф духов, сигаретного дыма, и чего-то очень знакомого каждому, растворились в вечерних сумерках.

© Мама Стифлера

[Дядя Илья]

До слёз!!! Ржунимагу!!!! :D :D

[Ravshanovich]

Игра.

Я ему сразу понравилась, женщины такие вещи чувствуют. Не то чтобы он там покраснел, или онемел, или замер восхищенно – просто быстрый взгляд, чуть-чуть изменилась поза, но все сразу стало ясно. Он мне тоже понравился, но я, конечно, виду не подала. Развернулась выгодным ракурсом, посмотрела рассеянно, и включилась в светскую беседу с рядом стоящим так себе товарищем.

Он среагировал. Походил вокруг, подошел, познакомились, пофлиртовали легко. Он попросил номер моего телефона. Я снисходительно согласилась, слегка поколебавшись – ну, пусть не думает, что всем подряд свой телефон раздаю, я не такая, я жду принца не на трамвае и так далее! Я даже не уверена, стоит ли он того, чтобы получить посвящение в эти сакральные цифры. Ну, так и быть, снизойду до смерда, хоть это и не в моих правилах: получите, мужчина, номер. Он обрадовано вбил цифры в свой мобильник, пообещал позвонить завтра. Проникновенно посмотрел в глаза, поцеловал руку. Покорен!

Он позвонил через 4 дня. В первый день я была благостна и слегка рассеянно рассказывала о нем подругам – «ну так, один, ничего особенного… даже не знаю, зачем телефон дала?..» Днем позже я недоумевала, двумя днями позже – расстраивалась, на четвертый день стала забывать, и тут товарищ проявился. И я обрадовалась. Очень. И сразу согласилась встретиться в то время, когда ему было удобно, а мне нет. И только когда положила трубку, сообразила как ошиблась - 1:0 в его пользу! Игра началась.

Мы встретились, я была равнодушна, разговаривала на общие темы, в глаза смотрела спокойно, на флирт не велась. В начале встречи он был рассеянно уверен в себе, в середине стал ерзать на стуле и задвигать темы вроде «а веришь ли ты в то, что двое встречаются…», в конце встречи попытался меня поцеловать. Вышло неловко. Посмотрел тоскливо, спросил, когда мы увидимся снова. Господи, ну откуда я знаю? 1:1!

Позвонил утром. И днем. И еще раз днем, я не взяла трубку. Встретил у работы, пригласил прогуляться. Я согласилась, и мы отлично провели вечер. После которого, разумеется, он пропал. 2:2.

Он объявился через несколько дней, попробовал назначить свидание в тот же день, я сказала, что у меня уже планы, и если он хочет встретиться, то лучше договориться заранее. Он всполошился, договорился на ближайшее время, перезвонил позже чтобы напомнить, встретил у работы. 3:2 в мою, ха!

Несколько встреч прошло по классической схеме, в общем, мы отлично проводили время вместе. Если не считать того, что он всегда туманно говорил о следующих свиданиях, а я всегда делала вид, что не уверена, что в моем напряженном графике есть место для этих ничего, в общем-то, для меня не значащих встреч. В целом, на этом этапе вела я, ну или мне так казалось… Потом была совместная ночь – я старалась, он старался, мы уверяли друг друга в том, что все было чудесно. Кофе в постель, полуголый мачо в лучах утреннего солнца – ни одного шага в сторону от идеального сценария. Я почти влюбилась.

А потом он пропал. 3:3. Дал мне настояться в течение трех дней. Классический рецепт: в первый день тетка греется, на второй закипает, на третий томится – и вот тут-то ее и надо брать. Работает безотказно, я повелась. И приехала к нему сразу же, ничего не смогла с собой поделать. Он был рассеян, и вроде бы был рад меня видеть, но вся его ленивая поза выражала трудное для женского самолюбия «в принципе, если ты сейчас уедешь, то я не сильно расстроюсь». Вначале я, конечно, растерялась. Но потом быстро ретировалась на позицию, собралась с силами и возобновила военные действия. В ход были пущены сарказм как орудие дальнего боя и ревность как десант, в качестве оборонительного сооружения использовался бетон равнодушия. Он сдался. 4:3, я вела.

Потом мы снова были вместе, и я даже на какой-то момент расслабилась, и он сразу снова пропал, и опять повел в счете, потом я придумывала поводы и разыгрывала карты, и он сдавался, и снова выигрывал, и я открывалась и он бил на поражение. Он флиртовал с моей подругой, я ходила обедать с его коллегой. Он пропадал и не звонил по несколько дней, я отключала телефон и игнорировала его сообщения. Он втягивал в наши разборки мою сестру, я познакомилась с его семьей и укрепила свой боекомплект его мамой. Моей целью была полная и безоговорочная его капитуляция. С белым флагом и слезливым признанием в любви. Его цели я не знала, но думаю, что он тоже добивался чего-то в этом роде. Но мы оба держались: один раз я чуть не сломалась, другой раз он пробормотал в порыве страсти что-то отдаленно похожее, но спустил все на тормозах.

Нас хватило на полгода. После очередного реванша мы не общались неделю, и за это время я поняла, что очень сильно устала. Очень. И когда он опять появился, то сил на продолжение борьбы у меня больше не было, я была готова позорно сбежать с поля боя. Как выяснилось, не я одна:

- Знаешь, я бы мог пригласить тебя к себе…

- Знаешь, я бы могла к тебе поехать…

И мы хором закончили:

- Но что-то не хочется!

Больше мы не встречались, война завершилась, победителей не было. Мы заиграли друг друга до смерти.

(с)Дрянь